Мы, конечно, сочувствовали ребятам. Это так непривычно, видеть одинаково зеленые, независимо от степени загара, лица. Помогали, кто, чем мог. Гариэль старательно вспоминала какие-то лечебные заклинания. Вместе с Арантой, они добывали какие-то составляющие, каких-то снадобий. Тан Тюрон, виновато разводя руками, говорил, что ни разу не бывал в таких ситуациях, которые требовали бы знание средств и заклинаний от качки. Еще бы! Ему-то что. Он дракон. Привык, понимаете ли, бултыхаться в восходящих и нисходящих потоках воздуха. Там болтанка и почище бывает. Особо удручала картина выходящих гуськом друзей, которые выстраивались у борта, чтобы отдать очередную дань Нептуну, или кто тут у них? Тартак, так тот даже и не выходил. Он делал свое дело, не сходя с помоста, где его определил капитан. Осунулся бедняга. Вот так он обычно и лежал в обнимку со своей палицей и страдал. Что не помешало ему так рыкнуть на матроса, пришедшего пригласить его на обед, что беднягу часа два не могли снять с верхушки мачты.
Капитан, привыкший к таким раскачиваниям, бодро заявил, что это не шторм, а так, штормик. Что денька через два, океан успокоится.
И действительно! Через два дня наш корабль плавно скользил по гладкой поверхности воды. Вернее не скользил, а стоял. Куда что делось? И самое главное, куда делся ветер? Друзья, конечно, воспряли, но только для того, чтобы уныло смотреть на безбрежный океан вокруг. Паруса безжизненно обвисли. Корабль попал в штиль. Каждый, кто только мог, старательно скребли ногтями, или когтями, это уж кому, чем нравилось, по дереву. Эффект – нулевой.
Тартак усиленно восполнял водно-пище-солевой баланс. Кок из камбуза не вылезал. Тартак сидел рядом, положив палицу у ног, и жевал, глотал и нечленораздельно мычал, требуя добавки.
Тан Тюрон, что-то химичил, сидя у себя в каюте. Он добыл из своего мешка несколько книг и старательно их изучал, время от времени вызывая к себе капитана и спрашивая его:
– А скажите, любезный, у вас на корабле имеется достаточно веревок? …А мягкие прокладки из материи, вы можете соорудить? Вот, примерно, такого размера.
Мы терялись в догадках. Что он хочет делать? На третий день, мы поняли что.
Тан вышел на нос одного из спаренных кораблей и начал, нараспев читать какое-то заклинание, время от времени сверяясь с бумажкой, которую держал в левой руке, и размахивая свободной правой. За ним стояли два матроса, отчаянно трусившие, но не отступающие, в виду подбадривающего взгляда капитана. Они держали в руках охапки веревок, которые все одни концом были принайтованы к поперечному брусу между корпусами корабля. Другие концы заканчивались петлями, обшитыми мягкими валиками из ткани.