Несмотря на дикую жару, у Белограда при словах о Харькове, где он проходил практику от техникума, мороз по спине прошел. Слишком уж часто вспоминался ненавистный когда-то Харьков. Вечная толчея в бывшей столице с миллионным населением внушала Богдану в те времена устойчивое чувство раздражения. Но теперь он вспоминал Харьков с болезненной ностальгией. Особенно по «обкурке». Дернешь косячок — и улетел на родину. Самому себе стыдясь признаться, дедушка Богдан мечтал о рогатых троллейбусах и о поливаемых теплым майским дождем девятиэтажках. И еще — о пряниках и пирожных.
При упоминании о Харькове сразу же куда-то улетучились давно уже ставшие привычкой осторожность и подозрительность:
— Так маты гнуть не всякий бабай умеет. Ану залазь, с Харькова!
На машине, кроме Богдана и Мамедова, все равно никого не было. Пехоту забросили в Хару на вертолетах еще ночью. Идея сама по себе была неплохая. Предполагалось силами двух батальонов занять главенствующие высоты и, при поддержке вертолетов, не выпускать духов из ущелья в горы. Следом должны были подтянуться броня и третий батальон. На них возлагалась задача расстрелять ущелье из всех стволов и «вычистить» его основательно. Третья рота должна была до подхода батальона из Асадабада заткнуть выход из ущелья, как пробкой. До места было не так уж и далеко. "Если без приключений, колонна за полдня дойдет. Но это вряд ли. По пути, наверняка, пару кишлаков прочешем, — подумал сержант, — А пока ребятам в Харе не сладко".
Во избежание неприятных неожиданностей Богдан отобрал у афганца оружие, обыскал его на предмет наличия взрывчатых сюрпризов и усадил перед стволом пулемета на ребристый щит, закрывающий двигатель. Место не самое удобное, но оттуда, при всем желании, забросить гранату в люк в полприема не получится.
«Земеля» оказался интересным попутчиком.
Когда-то в составе целой группы паренек учился в школе милиции в Харькове. Таким макаром СССР помогал "младшему брату" в утверждении завоеваний апрельской революции. С собой «зема» предусмотрительно захватил целую пачку фотографий, где были запечатлены особо исторические моменты его обучения в Союзе: со товарищи на полигоне, на плаце, в классе, увешанном плакатами, у доски с указкой и прочее. Но особенно Богдана задели снимки на фоне Сумской, где в свое время он с друзьями «отфестивалил» все забегаловки. Не пропустили ни одной. С фотографии, как из другого мира, на него смотрела группа азиатов в различных комбинациях, в мешковатой парадной форме афганского царандоя* *(милиция): на фоне девятиэтажных домов, многолюдных улиц, запруженных «Жигулями», трамваями и прочей техникой из «цивилизации». А снимок с допотопным троллейбусом просто поверг сержанта в состояние восторга.