Однако на утро Пексман сладко потянулся и пробудился, с интересом озираясь вокруг, а нога у Браста действительно перестала болеть, только зудела и хотелось чесать, но он знал что нельзя, док Геклис не велел, дабы опухоль не разрослась по всей голени или еще выше. А вот на следующую ночь, осуществился контакт. Пелена видения навалилась неожиданно, он даже почувствовал запах Маарми. Он оказался в ее доме, рядом с ней, неким бестелесным духом, к тому же будто привязанным к ней на ниточке, потому как куда бы она ни направлялась, а она все время навинчивала круги по пустынным помещениям, где кроме нее никого не было, он следовал за ней на одной и той же дистанции. Так они путешествовали долго около часа, а потом все пропало и он снова оказался на командирском сидении с глазами вперившимися в перископ кругового обзора.
– Я долго спал? – спросил Браст у Пексмана, ведущего машину.
– А ты что – спал? Я не заметил.
Браст посмотрел на часы, миновало не более пяти минут. О сушеном мекре он давно забыл. Он обшарил перископом округу: ничегошеньки там не было веселого. Тогда, покосившись на занятого Пексмана, он расстегнул молнию на нагрудном кармане и осторожно достал трофейные бусы. Они были холодные, словно и не лежали около сердца. Долго, долго он смотрел в их темную глубину. Сейчас он верил, что их наличие принесет ему удачу.
34. Большая стратегия. Урок второй
Как умирают чудовища
Они имели очень большое, не сразу сказывающееся преимущество, перед этой миллионотонной подвижной крепостью. Если подумать, то преимуществ у них было несколько. Во-первых, их было больше. Как вымершие пятьдесят циклов назад касатки, будучи чуть-чуть миниатюрнее истребленного сто циклов назад кита-горбача, нападая скопом, рвали его на части, поплевывая мысленно на его колотящий пучину хвост, так и боевые линейные рейдеры Империи, маневрируя вокруг, не давали «большой свинье» выйти из смертельного танца. Она превосходила их в скорости, двигаясь по другим принципам, но что толку? Они резвились в своей стихии, она же, являясь универсалом, проигрывала в специализации. Не предназначенная для океанских переходов, она не могла уйти он них в светлую морскую даль; не смотря на наличия во внутренностях грозди реакторов, она имела ограниченный ресурс хода, из-за износа толкающий винтов, время от времени браши должны были совершать профилактику-замену. Все для ремонта имелось внутри, но обычно это делалось, когда «свинья» замирала и закапывалась нижними этажами в грунт на несколько дней. А сейчас, никто не давал такой возможности. Капитан – целый генерал-канонир, уже догадывался, что происходящее не является случайностью – тщательно подготовленная и захлопнувшаяся в нужный момент ловушка – вот, что это было. Берег, находящийся в каких-то пятнадцати минутах хода, не мог спасти: он являл собой скалистое, вздымающееся зубами-иглами мрачное место. А «свиноматке», для ухода от назойливых преследователей, нужна была равнина, бескрайняя болотная топь, широкая пойма спокойной реки – те края, в которых не водятся тяжелые линкоры, в которых они садятся на мели или медленно буксируются вереницей плавающих тягачей-лоцманов. И еще, к ней не могла прорваться помощь: целая эскадра, почти треть стандартной морской армады, погрязла в, навязанном эйрарбаками, бою у Яшчиланского архипелага. Генерал-канонир не знал его исход, но поскольку помощь, к которой он взывал по радио, не реализовывалась в реальности – не предвидел ничего хорошего. Может, кто-то там лил свою кровь ведрами, но ему это сейчас нисколько не помогало. Сама «свинья» несмотря на преимущество в калибрах, не могла их использовать эффективно, она все-время двигалась не давая возможности артиллеристам сделать наведение чисто и спокойно. Лишь два имперских эсминца, вот что они умудрились накрыть с видимым результатом. Остальные снаряды выпуливались наудачу, может быть случались попадания, проверить сейчас не представлялось возможным. Самым неясным оставалось соотношение сил: в клочках дымовой завесы, ставящейся обеими сторонами (каждый клочок с десяток квадратных километров) локатор, задавленный помехами, ловил множество целей-призраков. Сколько из них существовало в реальности, и сколь много из реальных были крупными линейными кораблями? «Свиноматка» вела бой вслепую: рожденная для стремительных наступлений и для глухой обороны захваченной территории на суше, она была обречена участвовать в петушином побоище на воде. Все это было во-вторых и в-третьих, и в-четвертых.