Приняв решение, старик не мешкал. Собрав родню, он в тот же день объявил им небывалую новость. Никакие уговоры не подействовали. Вечером Эммель-Зораг, Трогвар и кормилица покинули Неллас. Старому волшебнику пришлось потрудиться, сплетая отводящие взор заклинания, — во всех городских воротах стояла стража из числа воинов Ордена Койаров; по счастью, Эммель-Зораг избег встречи с кем-либо из истинных чародеев этого Ордена — тогда бы ему не помогла никакая волшба.
И все же старик не мог отделаться от мысли, что мрачные воины, выпустившие его из ворот (городская стража в тот день куда-то бесследно исчезла), что-то заподозрили. Ему не нравилась и пыль на дороге: старику казалось, что оттуда за ним наблюдают мириады внимательных глаз. Пыль, способная слагаться в самые невероятные существа, пыль, впитавшая в себя отражения душ тысяч и тысяч проходивших по дороге существ — и людей, и нелюдей, — была излюбленным рабочим материалом колдунов Ордена Койаров, а Эммель-Зораг не знал достаточно сильных заклятий, чтобы отвратить от себя такую погоню.
И все же пока им везло. Башни Нелласа скрылись из глаз, путники миновали полосу предместий, а преследователей еще не было. Старик усилием воли гнал непрошеные мысли насчет того, что все еще, быть может, пройдет тихо.
Однако миновала ночь, проведенная путниками на постоялом дворе, миновал следующий день, они свернули с тракта, что вел на восток, к гаваням Беттора, и теперь шли на север, пробираясь к самой границе владений Халланской Короны.
Вокруг них потянулись густые леса, лишь изредка перемежающиеся с небольшими деревнями. Здесь уже чувствовалась близость Хребта, из-за которого с огнем и разорением приходили северные варвары. Местные жители носили оружие — они единственные в королевстве имели такую привилегию.
— Ты не боишься идти дальше? — спросил Эммель-Зораг кормилицу на четвертый день пути, когда громады гор Хребта уже закрывали полнеба.
— Я? Боюсь? Господин шутит, — засмеялась кормилица, ядреная нелласская деваха. — Мои родители и братья с сестрами наконец-то едят досыта! У них новый дом! Они даже хотят прикупить ферму! И все это благодаря вам, господин. Так чего же мне бояться?
На пятый день вокруг них сомкнулись угрюмые еловые леса. Проселочная дорога превратилась в узкую, полузаросшую тележную колею; старому волшебнику казалось, что он слышит далекое завывание волков, и это было странно — волки в эту пору, да еще и днем, обычая выть не имеют.
Дорога привела их в крохотную деревушку — полтора десятка дворов, жалкое подобие харчевни — и тут кончилась. Дальше по чащобам петляли одни охотничьи тропы, однако Эммель-Зораг и не собирался испытывать судьбу за Хребтом, хотя там, конечно же, койарам было бы труднее разыскать беглецов. Здесь, в глухой подлесной деревушке, жил старый приятель Эммель-Зорага, его собрат по Искусству, но, в отличие от нелласского сэйрава, не забросивший это занятие. Когда-то его имя тоже гремело над полями сражений, дочери самых знатных родов королевства втайне мечтали о том, чтобы войти хозяйкой в его грозный замок… Однако все это было давно. Один из лучших мечей Халлана, гордость королевской гвардии, известный отчаянными похождениями, человек, которого звали Дор-Вейтарн, избрал стезю волшебства.