— Так, мальчишество… размечтался о мирной жизни. — Он искоса посмотрел на девушку: не высмеет? И добавил: — Но далековато наши дома.
— Мой-то дом совсем близко: я же из Кисловодска. Жила рядом с хлебозаводом номер один. Поверишь, у нас в квартире всегда пахло свежим хлебом. Даже теперь, когда вспомню о доме, так чувствую теплый хлебный аромат.
— Теперь, Женя, и твой дом далеко: по ту сторону фронта. И в твоем доме фашисты. И твои родители уже простились с тобою навсегда — думают, что ты уже не вернешься домой.
— Из моих там никого нет: мама умерла перед самой войной, а отец воюет. Но все равно страшно, что там фашисты. У нас столько красоты, столько поэзии, столько величия! Если хочешь понять Лермонтова, то должен побывать в Кисловодске: там его мятежный дух!.. И — фашисты? Ужасно!
— Закончится война, из Берлина приеду прямо к тебе. Примешь?
Лицо Жени вспыхнуло, и она отвернулась, словно рассматривала березовую с золотистой листвой рощицу, выстроившуюся на косогоре. Потом посмотрела на него — ее глаза были темными и глубокими, что-то затаившими:
— Еще спрашиваешь! Мы ведь не разбредемся, кто куда? Это же невозможно! Правда?
Оленич засмеялся:
— Ты что же, хочешь, чтобы мы и после победы жили полками, батальонами, ротами?
— Да нет… Я не об этом… Просто странно, что ты будешь где-то… Ну, ладно, возьми вот градусник. Сам-то ты представляешь, где очутишься?
— Женя, Женя! Кто может загадывать сейчас о том далеком времени, когда не знаешь, где будешь через час, через день!
— Ты же мечтал! Разве я не могу помечтать?
— Впрочем, ты права. Посмотришь вокруг, и не верится, что все это наше, родное, а мы про него и не знали! Какая красота! Ранняя осень — чистая, прозрачная! В каком наряде деревья!..
— Да ты поэт!
— Нет, поэт — Кубанов. Он читал тебе свои стихи? Когда мы уходили из полка, Николай прочел мне начало нового стихотворения. Вот послушай:
Мой друг упал. Я заполняю брешь.
В пролом бросаю ненависть свою я.
И, за двоих отчаянно воюя,
Не сдам врагу последний наш рубеж.
— Стихи писать бы тебе, а не Кубанову.
— Ты ошибаешься, Женя. Николай — человек талантливый. Не в чем-то одном, а вообще — одаренная натура.
— Но ты — чуток и добр. У тебя была девушка? Тебя легко любить.
— Были девушки, которые нравились, но ни с кем я не дружил по-настоящему. Робел.
— Это ты — робел?
— Парень я стеснительный, хорошо себя чувствую только наедине с природой. После войны возвращусь к своей земле, к родным лесам и лугам. Мне привелось видеть ниву, охваченную пламенем. Я знаю, как трещит в огне колосок с зерном. Этого не передашь словами… Даже поэт не сможет. Это нужно увидеть самому, своими глазами.