Загородный поселок располагался на склоне холма. Невысокие домики, почти игрушечные, окружены аккуратными садами. За рядами домов начинался густой лес, бледная луна висела над верхушками деревьев. Пахло черемухой и свежескошенной травой. Кое-где горел свет, но в большинстве домов было тихо и темно. Из одного вдали доносились радостные голоса и пение.
Ближе всего к опушке леса стоял домик, выкрашенный в зеленый цвет. Рикард открыл дверь. Все четверо расселись на плетеной мебели застекленной веранды.
Рикард принес бокалы, достал из внутреннего кармана фляжку и разлил по бокалам прозрачную жидкость.
— За ваше здоровье, — сказал он
Штеффи сделала глоток. Напиток был таким крепким, что у Штеффи перехватило дыхание. Рикард и Бенгт опустошили свои бокалы, и Рикард наполнил их снова. Штеффи слегка занервничала, но Бенгт ласково посмотрел на нее своими серыми глазами и сказал:
— Видно, ты не привыкла к алкоголю.
— Да, — сказала Штеффи и покраснела.
Бенгт протянул руку и потрепал ее по щеке.
— Вы заметили, какая она красивая? — обратился он к Рикарду с Верой.
Штеффи цедила свою порцию напитка, в то время как остальные выпили содержимое карманной фляжки и еще одной бутылки, которую Рикард принес из дома. Все болтали и смеялись. Хотя Штеффи выпила мало, у нее закружилась голова. Все было таким новым. Новым и захватывающим. Лунный свет. Запахи. Серые глаза Бенгта, которые ловили ее взгляд.
Штеффи не заметила, как Вера и Рикард встали и исчезли в доме.
— Стефания, — сказал Бенгт и снова протянул к ней руку. — Не могла бы ты сесть здесь, рядом со мной?
Он сидел на диване, Штеффи — в кресле. Только теперь она заметила, что место рядом с Бенгтом, где только что сидела Вера, пустовало. Она смущенно огляделась.
— Давай, — повторил Бенгт. — Присядь сюда.
Штеффи пересела на диван. Бенгт обнял ее за плечи. Она приклонила голову ему на плечо. Приятно. Она так устала.
Через некоторое время Бенгт повернул ее лицо к себе и поцеловал.
Штеффи целовалась лишь однажды. Со Свеном, в тот раз, когда он сказал, что любит ее как младшую сестру. Она все же заставила его поцеловать себя, не как сестру, а по-настоящему, в губы.
Но этот поцелуй был другим. Бенгт сильно прижал свои губы к ее губам.
— Открой же рот, — пробормотал он.
Штеффи раздвинула губы. Его язык протиснулся между ее губами, зубами и коснулся ее языка. Было противно, но в тоже время волнующе. По телу пробежали мурашки.
— Моя милая евреечка, — прошептал Бенгт.
Его ладонь легла на левую грудь. Только бы он не заметил, что в бюстгальтере у нее чулок! Только бы чулок не выпал!