Рассвет принес с собой дождь. На верхнем этаже, где спали Хедвиг Бьёрк и Дженис, тяжелые капли барабанили по крыше. Дождь потоком заливал окна подвала. Тетя Марта задула свечку и приготовила утренний кофе.
Штеффи проснулась с пылающей пустотой в груди.
Умерла. Мама умерла.
На стуле вместо тети Марты сидела Хедвиг Бьёрк.
— Фру Янсон прилегла отдохнуть, — сказала она.
Сколько Штеффи знала тетю Марту, та никогда не ложилась отдыхать днем. Ни усталость, ни боль в коленях не мешали ей находиться в движении с утра до вечера. Она позволяла себе выпить чашечку кофе до обеда и после, вот и весь отдых.
Хедвиг Бьёрк перехватила встревоженный взгляд Штеффи.
— Ничего страшного, — сказала она. — Тетя Марта не больна. Но она не спала всю ночь.
Штеффи вспомнила голос в полутьме и руку, которая гладила ее по щеке.
— Всю ночь, — тихо повторила Штеффи. — Она сидела здесь всю ночь?
Хедвиг Бьёрк кивнула.
— У меня нет слов, как мне тебя жаль. И, конечно, твою сестру.
Нелли. «Постарайся рассказать об этом Нелли как можно более деликатно».
— Она еще ничего не знает?
Голос Хедвиг Бьёрк был мягок и участлив.
— Нет. Я должна рассказать ей.
— Если хочешь, — сказала Хедвиг Бьёрк, — я могу позвонить ее приемной матери. Она могла бы поговорить с Нелли.
Штеффи покачала головой.
— Нет. Я должна сделать это сама.
— Я так и думала.
Хедвиг Бьёрк держалась скромно на расстоянии, пока Штеффи встала и оделась. Все требовало столько времени. Разве обычно пуговицы на блузке выскальзывают из пальцев? Разве так трудно застегнуть ремешки сандалий?
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Спасибо, я сама справлюсь.
— Но от чашки кофе и бутерброда ты ведь не откажешься? Чтобы снова не упасть в обморок?
Штеффи и правда проголодалась. Она слабо вспомнила, что ни она, ни Нелли не ужинали. Никто из них не захотел есть с Мауд и ее семьей.
Хедвиг Бьёрк налила кофе и принесла масло, сыр и хлеб.
Мама всегда давала им завтрак перед тем, как они уходили в школу. Свежеиспеченный хлеб из кондитерской и горячий шоколад. Это был единственный прием пищи, который она готовила сама. В остальное время кухня была участком кухарки.
— По утрам я сама хочу позаботиться о своих девочках, — говорила мама.
По утрам она была другая. Без помады и с распущенными волосами она выглядела юной девушкой.
— Воспоминания останутся с тобой.
Штеффи вздрогнула и выплеснула на блюдце немного кофе.
— Как это?
— Никто не сможет забрать у тебя воспоминания, — сказала Хедвиг Бьёрк. — Они — часть тебя. Твоя мама живет внутри тебя.
Эти слова ослабили спазм в груди Штеффи. Слезы хлынули, словно река, вышедшая из берегов.