– И выставляют против него нового противника, – закончил фразу Конан.
– Точно! Иногда смельчака ждет пять-шесть схваток подряд. Даже величайшего бойца может одолеть посредственный, но полный свежих сил воин.
– Это, между прочим, – заметил киммериец, – еще и способ убрать из толпы невольников возможных бунтарей.
Рустуф, усмехнувшись, кивнул:
– Вот и мне так кажется… Пока, во всяком случае, очень мало кто удостоился чести быть принятым в гирканийскую орду.
– Да, шансы не велики, – подытожил Конан, – но это все же лучше, чем постыдное ярмо. Кстати, как отбирают людей для поединков?
Козак рассмеялся:
– Да ты, я вижу, не трус! Подожди, вечером нас поведут на водопой – к тому времени мы все и выясним.
– А если нас поставят друг против друга? – неожиданно спросил Конан.
– Ну тогда посмотрим, кто из нас лучше бьется, – ответил Рустуф, хлопнув киммерийца по плечу.
Конан лежал на животе, впервые за этот трудный, бесконечно долгий день утоляя жажду. Невольников подвели к реке чуть ниже по течению от лагеря. Но принимать выгодное положение в расчет смысла не имело – все равно на много лиг вокруг другого источника живительной влаги не отыскать. Напившись досыта, киммериец присоединился к толпе рабов, поджидающих, когда за ними явятся стражники. Конан расположился позади Рустуфа с таким видом, будто никогда в жизни даже словом не обмолвился с козаком.
– Марш в конуру, собаки! – рявкнул степняк-надсмотрщик, щелкнув бичом. – Живее шевелите лапами! Другие тоже хотят пить!
Рабы побрели обратно к яме. Конан и Рустуф остались стоять. Когда надсмотрщик грозно двинулся в их сторону, Рустуф неожиданно поскользнулся на ровном месте, споткнулся и сильно толкнул киммерийца. Тот рухнул прямо на подошедшего степняка. Гирканиец что-то невнятно прорычал и хлестнул Конана бичом:
– Смотри себе под ноги, падаль!
– Еще никто не посмел безнаказанно хлестать меня бичом, – грозно воскликнул киммериец. И прежде чем пораженный надсмотрщик пришел в себя от удивления и гнева, Конан прыгнул и схватил кочевника за горло. Вырвав у гирканийца бич, киммериец что есть силы вмазал тяжелой рукояткой степняку по башке. Бил Конан с дьявольским расчетом: стальные мышцы варвара могли развалить котелок кочевника, как гнилую тыкву, но сейчас Конан лишь оглушил гирканийца. Убить стражника – значит навлечь на себя праведную ярость остальных степняков.
Надсмотрщик, точно куль с мукой, повалился к ногам киммерийца. Тут на помощь поверженному товарищу поспешили еще несколько степняков, на ходу обнажая мечи.
Когда первый гирканиец, размахивая клинком, подлетел к месту стычки, Рустуф играючи выставил свою босую, заскорузлую от грязи лапу, и… стражник проехался носом по земле. Козак вырвал у поверженного врага оружие и легонько тюкнул гирканийца эфесом в затылок. Следующий кочевник, вне себя от ярости, попытался полоснуть Конана кривой саблей по шее. Киммериец мгновенно перехватил на подлете руку противника, неуловимым движением подцепил воина за пояс, вскинул над головой и мощным броском отшвырнул подальше. Потом спокойно поднял выбитую из рук кочевника саблю. Вот теперь можно встретить остальных гирканийцев доброй сталью!