Вокруг костра в безумном танце прыгали двое: один – в оленьей шкуре, в нелепой шапке с ветвистыми рогами и блестящими копытцами; другой безбородый отрок в женском платье. Лакшми удивленно смотрела на танец, становившийся все более разнузданным и непристойным. Когда пляска закончилась, вендийка вошла в освещенный крут.
Шаман с бубном взглянул на Лакшми. Волосы у него были как спутанная паутина, а зубы – сплошь гнилые пеньки.
– Зачем ты нарушила наше таинство, госпожа?
– У меня к вам дело, – молвила Лакшми. – Есть человек, который с каждым днем все больше подчиняет кагана своей воле. Я хочу положить этому конец. Никогда бы хитрая наложница не стала напрямую интриговать против Бартатуи с этими омерзительными извращенцами, но сейчас цель требовала любых, пусть даже самых гнусных средств.
– Кто это? – спросил дряхлый шаман.
– Чужестранец, Конан. За несколько дней он из раба превратился в полусотника, а потом – в полутысячника. Его честолюбие не знает предела, и я желаю покончить с ним.
Старый шаман хмыкнул:
– Смерть – вот конец любым честолюбивым помыслам, будь ты обычный искатель приключений или сам каган.
– Ни слова о кагане, – оборвала его Лакшми. – Сейчас речь идет о киммерийце. Можете вы избавить меня от варвара?
Старик пискляво – словно птица, подавившаяся зерном, – засмеялся:
– Вряд ли найдется человек, от которого мы бы не в силах были избавиться! Мы общаемся с миром духов. Нам открыты пути грядущего, мы умеем распознавать, кто наводит злые чары. И сами наводим такие чары. Да я зашвырну этого выскочку-чужестранца во тьму, откуда он явился.
– Хорошо. Я щедро вознагражу вас. – Лакшми повернулась и собралась уходить.
– Как ты вознаградишь нас? – шаман лукаво прищурился. Вендийка медленно обернулась:
– Золото, серебро, жемчуг…
– Железо и камни для нас ничего не значат, – с глубоким презрением поморщился шаман. Он переглянулся со своими подельниками, и Лакшми вдруг почувствовала, как от собравшихся вокруг исходит волна отвратительного, сладострастного жара.
– Что вам нужно? – твердо сказала вендийка.
– Есть таинство, – прошептал старик; голос его шелестел, как ветер в сухой траве. – Великое таинство, обновляющее наши силы. Оно свершится очень скоро. Для него нужна женщина. Такая, как ты, госпожа моя. Многие испугались бы взять на себя женскую роль в этом обряде, но ты смела, ты пойдешь на все, чтобы сохранить свою власть. – Он говорил тихим, заговорщицким голосом. Лакшми бросила взгляд на женоподобного мальчика – на его раскрашенном лице лежала печать неизбывного зла. По ту сторону костра маячил человек-олень, его странное одеяние блестело в отсветах пламени.