— Господин Платонов, я американский дипломат, и по нашим правилам могу разговаривать с вами только в присутствии консула Соединенных Штатов. Бронсон старается быть предельно вежливым. В его положении не следует раздражать представителя властей. И он уже немного успокоился.
— Я это знаю, господин Бронсон, — ответил Старобельский, рассматривая дипломатическую карточку американца. — Мы, правда, полагали, что вы заинтересованы в быстрейшем решении вопроса. Однако, принимая во внимание, кто вы есть, мы уведомили наше Министерство иностранных дел о задержании вас в милиции с официально незарегистрированным в нашей стране радиопередатчиком. Все это теперь, наверное, известно вашему посольству. Видимо, через несколько минут ваш консул будет здесь, а пока, если вы не возражаете, мы просто побеседуем или молча подождем. Майор предлагает нам всем горячего чаю. Согласны?
Арнольд Бронсон поблагодарил и вежливо отказался. Разведчик ЦРУ, попавший в подобную ситуацию, предупреждают в Лэнгли, не должен принимать угощения, даже не пить воды! Это опасно. Противник может применить препарат, воздействующий на психику.
— Если вы не сможете ответить, это ваше право, но я прошу вас сейчас выслушать то, что я вам скажу. Посольству Соединенных Штатов будет трудно объяснить советским властям, почему у американского дипломата оказался по существу подпольный радиопередатчик такой сложной конструкции и такого необычного назначения. Я буду с вами вполне откровенен, радиопередатчики такого типа используются Центральным разведывательным управлением для поддержания конспиративной связи с агентами — иностранными гражданами. Нам будет нелегко скрыть это обстоятельство от журналистов, они люди въедливые и любят всяческие сенсации.
Старобельский и Климов увидели, как вздрогнул Арнольд Бронсон. Климов смотрел на разведчика «глубокого прикрытия» с любопытством. Тот быстро овладел собой и сидел с прежним невозмутимым видом. Впрочем, контрразведчикам была важна не столько реакция американца. Теперь он услышал главное, о чем должны знать в Лэнгли. Конечно, это плохо, что его подозревают, но ведь о «Рекруте» русской контрразведке скорее всего неизвестно, иначе весь этот неприятный разговор происходил бы не здесь, а в КГБ.
В приоткрывшуюся дверь кабинета заглянул «лейтенант» и попросил Климова выйти — в отделение милиции доставили какого-то пьяного, дебошира.
То, что пришлось увидеть Анатолию Владимировичу, наверняка серьезно осложнило бы положение «Нарцисса». Сначала Станислав показал глубокую трещину в туалетной комнате, уходящую вниз, в подвал. Потом, спустившись, контрразведчики разглядывали продолжение щели в самом подвальном помещении. На дне сужавшейся трещины белели маленькие листы бумаги. Взяв один из них, Климов понял все. Станислав шепнул ему несколько слов. Стоя спиной к Бронсону, он заметил в загрязненном оконном стекле почти незаметные молниеносные действия американца, засунувшего в трещину какой-то предмет.