Скоро проснутся ребята. Эйнор, может быть, и не будет ничего спрашивать. Ни сейчас, ни потом. Но он будет молчать и смотреть. Невыносимо. И даже если он и этого делать не станет… он сам, он, Гарав, будет жить дальше и помнить. Помнить столько всего, что от этой памяти…
Он не додумал. Вскинул голову, прислушиваясь. Почудились людские голоса. А ведь раз Ломион Мелиссэ больше нет (ну — или она где–то ещё, не здесь), то и её защита больше не действует…
Он прислушался. Нет, кажется — показалось.
Ему внезапно захотелось есть. Это было неправильно, предателям есть хотеться не должно, а точнее — они этого просто не заслуживают, но ему — хотелось…
…Когда Гарав начал брать арбалет, Эйнор привстал. Фередир — тот спал, громко сопя, а рыцарь приподнялся и спросил:
— Серый Странник ушёл? — Гарав кивнул. — А ты куда?
— Поохочусь, свежатинки хочется, — ответил Гарав. Эйнор несколько секунд смотрел на него, потом кивнул:
— Хорошо, иди, — и поднялся. — Я очагом займусь… а потом поговорим, когда вернёшься. Оружие возьми.
Гарав спал в доспехе и даже перевязях. Но безропотно закинул за спину щит, закрепил на нём шлем.
И обречённо подумал о предстоящем разговоре…
…Дичь не шла — как обычно бывает в тех случаях, когда охотник раздражён, зол, сердит или напуган. Через полчаса ходьбы Гарав устал, запыхался и понял: вряд ли что–то добудет. Он присел на коряжину около ручья и задумался. Грустно, почти с наслаждением — свойственным подросткам, переживающим свои страдания — представил, как Эйнор будет его судить и обезглавит. Наверное, сам, потому что Гарав же его оруженосец. Нарисованная в мыслях картина была какой–то нестрашной, хотя и торжественной. Должно быть, так и на самом деле кажется человеку, которого привели на эшафот.
Гарав вздохнул. Хотел потянуться… и увидел в десятке шагов, за деревьями, всадников.
Высокая посадка, круглые плоские шлемы с перьями, кожаная броня, маленькие круглые щиты — это были вастаки. Трое вастаков. Поодаль виден был ещё один всадник — холмовик, без шлема. Он внимательно и деловито осматривался — в отличие от явно чувствовавших себя неуютно в лесу вастаков. Но Гарава пока что не видел и он.
Да. Защита Ломион Мелиссэ кончилась.
Холмовик чуть проехал вперёд, нагнулся с седла к земле. И, получив стрелу в правый висок, сполз наземь, не выпуская из руки повода. Вастаки несколько секунд смотрели на него. Потом — увидели стоящего между деревьев мальчишку — он заряжал арбалет…
…Страха не было. Гарав стоял до последнего прямо перед мордой первой скачущей на него лошади — и лишь за секунду до этого отскочил — так, что оказался слева от всадника. Вастак взвизгнул — он не мог ударить через свою лошадь и щит — и пронёсся мимо. Скакавший следом получил стрелу в лоб и тяжело вылетел из седла. Удар сабли третьего Гарав принял на переброшенный в руку щит и ткнул мечом сверху вниз — движение получилось само собой, выброшенный с силой меч и скорость самого всадника сложились, конь рванулся в сторону, роняя хозяина, застрявшего ногой в стремени.