И теперь Гарав смотрел на свои мокрые следы на выскобленном полу.
— Наелся, господин? — спросил мальчишка. Женщина и обе девочки молча смотрели, перебирая пальцами у прялок.
— Да, спасибо, — Гарав отодвинул кружку. — Я на восток иду, — решился он. — Где дорога в Раздол?
Они были явно не холмовики. И стоило рискнуть.
— Нет туда дороги, — сказал Орикон. — Вернее, есть, через лес. Она одна там. Но там уже месяц никто не ходит. Там гауры. Стая. Оттуда не выходят, только и через лес никого не пускают.
Гарав кивнул. Ну что ж. Ожидаемо.
— Мне нужна лошадь, — сказал он, подняв голову. — Где можно достать?
Женщины замерли на миг. Мальчишка быстро оглянулся на них. Потом снова посмотрел на Гарава. Под глазами у парня появились круги.
Понял всё.
— Нет тут никого, кроме нас, — сипло сказал он. — А у нас одна.
— Вот, — Гарав стащил зарукавье, бросил на стол. — Трёх лошадей можно купить.
— Где купить? — мальчишка даже не посмотрел на золото. — Всех лишних забрал князь Руэта, по одной оставил на семью. Сейчас самая работа как раз. Лето. Мне что, на золоте твоём ездить… господин?
— Мне лошадь нужна, — Гараву было мерзко до тошноты, но в то же время в нём жило ощущение своей высшей правоты… и ещё какое–то пакостное чувство силы. — Бери золото и покажи, где сбруя под верх.
— Не дам я лошадь, — покачал головой мальчишка. И посмотрел на лежащий на столе нож. Тут же отвёл глаза, взглянул снова на мать и сестёр. — Мы тебя накормили, напоили, господин. Обогрели. Хочешь — ночуй. Хочешь — дальше иди. А лошадь я тебе не дам, господин.
— Ты дурак, — тихо сказал Гарав, борясь с этой силой. — Я бежал из Карн Дума. Понимаешь ты — из Карн Дума. Может, я один весть несу. Может, если я её не донесу — не то что твоего хуторка паршивого — вообще ничего живого до самых Мглистых не будет… Или тебе всё равно, законные князья или Руэта с его Господином?
— Мне всё равно, при ком мамка с сестричками с голоду помрут, — сказал мальчишка и взял нож. — Уходи добром и золото своё бери.
«Господин» он уже не добавил.
— Заберу, — сказал Гарав. — Заберу и хутор твой спалю. Дай добром, бери золото — последний раз прошу. Я воин, я не разбойник.
— Мне всё равно, кто нас по миру пустит, — сказал мальчишка. И прыгнул.
Драться он, как видно, умел. Но Гарав и в прошлые времена нехило поставил бы на себя. А уж сейчас… Он в броске встретил мальчишку — подставил под запястье руки с ножом предплечье, а левой — рабочей — ударил парня в ухо с маху. Тот полетел обратно, роняя нож и опрокидывая скамью. Женщина не закричала — прижала к себе хнычущих девочек. В её глазах были тоска и покорность Тому, Кто С Оружием.