— Мы привели купать коней и сами хотели выкупаться, но… — Гарав кивнул на реку. — Говори тише, уважаемый господин, мы увидели их случайно и хотим уйти. Да и тебе незачем на них смотреть.
— Прости, это, конечно, ваша земля, но он наш рыцарь, — добавил Фередир, не поясняя, кто — «он», и так было понятно.
Краснолицый не обиделся и не удивился. Он лишь посмотрел на островок — спокойно и чуть грустно — чуть–чуть, но явственно, так явственно, что и мальчишки невольно оглянулись: уж не произошло ли там чего нехорошего?* Нет. Эйнор и Ганнель по–прежнему стояли, не двигаясь… А человек сказал, засмеявшись:
*«Та, которая её на плече носила — ярче дня была лицом и светлей сапфира…» (Дж.Р.Р.Толкиен) Видимо, Том Бомбадил имел плотные дела с князьями Кардолана. И, видимо, Ганнель дочь Гарвастура была похоронена в одном из курганов Вековечного Леса…
— Можно шептать тише мыши — или вовсе словно ночной ветерок. Но сейчас моих слов не услышат, даже если взреву, как горный поток. Не бойтесь, воины — ночь тиха, и будьте спокойны, они слышат лишь свои вздохи… Нам и правда — идти пора. А они простоят до утра… Ну–ка, пошли — а ну? Слышите, ветер в ивах уснул. Да и кони ваши попьют, а потом домой прибегут.
Мальчишки не заметили сами, как пошли по бокам от этого человека. Он вышагивал себе и что–то говорил при этом (Гарав потом не мог вспоминить, что именно, но что–то очень интересное и весёлое). Они как–то сами собой оказались на лесной полянке, где стояли два стога, похожие в лунном свете на какие–то странные палатки. Сопровождающий мальчишек положил руки им на плечи:
— А ну–ка, храбрые воины — вот ложе достойное. Полезайте в сено — и спать до утра. А там вас разбудят, как будет пора.
Он подтолкнул мальчишек — и те, зевая, поплелись к ближайшему стогу. Кое–как выскребли себе в нём нору, забрались внутрь — ногами, головами наружу — и уснули, едва успев положить головы на руки…
…Гарав проснулся под утро, когда солнце ещё не встало. Поляну окружали зыбкие белёсые стены тумана. На траве лежала сплошным покровом роса, и по этой росе беззвучно танцевали — кружились, держась за руки и глядя друг другу в глаза, как на реке — Эйнор и Ганнель. А у самого стога сидел, кивая головой и руками водя по струйкам тумана, ночной бард и стояли все три коня; Гараву почудилась музыка, тонкая и прекрасная. Он долго смотрел на этот странный танец и слушал неслышимую музыку, пока не уснул снова…
…А когда уже почти в полдень их разбудил Эйнор — Гарав так и не смог понять, было ли всё то, что было ночью.
Эйнор ничего не сказал.