— Она вас так интересует? — и достала фотографию.
С карточки на меня смотрел незнакомый флотский лейтенант.
— Почему вы ее держите взаперти? — спросил я.
— Как-то так, сама не знаю почему, — смутившись, ответила Марина.
— Кто это?
— Вы его не знаете. Просто один знакомый. Он покинул Завируху незадолго до вашего приезда.
— Вы его любили?
— Не знаю. Я была тогда девчонкой, в десятом классе училась. Мы с ним встречались и мечтали… Это были несбыточные мечты. — И вдруг расхохоталась мне в лицо: — Вы словно ревнуете.
— Похоже на правду, хотя мне и самому немножко смешно.
Она стояла рядом со мной, ее рука, крепкая и широкая, совсем не такая, как у Ирины, лежала на столе. Я как бы невзначай положил на нее свою большую руку и посмотрел ей прямо в глаза, доверчивые, ищущие какого-то очень важного ответа.
Она не позволила мне приблизиться, требовательно и ласково приказала:
— Сядьте.
Не повиноваться было нельзя.
— Расскажите о себе.
— Что рассказывать?
— Почему вы здесь один? Ни с кем не встречаетесь? Вас называют убежденным холостяком.
— Тут две неправды. Во-первых, я встречаюсь. С вами, например. А во-вторых, я холостяк без убеждений…
Глаза ее, в которых светился ясный ум, строгие, властные глаза улыбнулись.
Вечером в клубе офицеров мы смотрели выступление флотского ансамбля песни и пляски. Потом у моря слушали шепот волн.
Держась за руки, как дети, мы спустились по скалам к самой воде, отступившей от берега во время отлива на несколько метров. На берегу ни души.
Марина поднимала камешки и бросала их в дремавшее море, точно дразнила его, нарушая дремотный покой. Оба мы молчали.
Утонув в застывшем море, солнце оставило на северной части неба багряный след. Он не угасал, а разгорался. Ночь приближалась к концу. Пора было расставаться.
Случилось это как-то очень естественно, само собой: я поцеловал ее. Она рассердилась или сделала вид, что рассердилась, быстро оглянулась. Нет, никто не смотрел на нас, если не считать просыпавшихся чаек. Она сказала, впервые назвав меня на "ты":
— Иди, тебе нужно выспаться.
— А ты?
— Мне что, я высплюсь. А сейчас хочу здесь побыть одна. — Посмотрела мне в глаза, попросила почти умоляюще: — Ну иди, иди же.
Я стоял, не двигаясь и не отпуская ее рук.
— Пойдем вместе?
Она посмотрела на меня и покачала головой.
— Закрой глаза. А теперь открой.
Я охотно удовлетворил ее просьбу. Она подошла ко мне вплотную, с преувеличенным интересом всматривалась мне в глаза. Снова приказала:
— Еще закрой и не открывай, пока я не скажу. — И вдруг быстро и горячо поцеловала меня в губы. Прежде чем я успел опомниться, стремительным прыжком взметнулась на скалу и, не оглядываясь, бросилась к своему дому. Остановилась у крыльца, помахала мне рукой.