Мысль эта сверкнула падающей звездой и угасла, что бы уступить место новой, завладевшей всем моим существом: в сорока милях отсюда в беспощадной, всеистребляющей морской пучине, среди мрака полярной ночи отчаянно боролись за жизнь смелые и сильные люди.
Остров Гагачий расположен между Завирухой и бухтой Оленецкой. Принимая во внимание скорость кораблей и расстояние от места катастрофы до ближайшей стоянки, быстрее всех могут подойти к острову Гагачьему наши корабли. Но смогут ли они благополучно преодолеть эти сорок миль беспокойного моря, поднятого на дыбы мятежным норд-остом? Не придется ли нам самим просить о помощи?
Все эти вопросы, разумеется, ни в какой степени не могли отразиться на моем решении немедленно выполнять приказ.
Наши корабли, оставив за кормой тихую, приветливо искрящуюся огнями бухту Оленецкую, начали с большим трудом пробираться сквозь бесконечную цепь волн, несущихся нам навстречу. Волны грубо толкали в левый борт, обрушивались сверху на палубу, норовя если не раздавить своей тяжестью, то уж обязательно опрокинуть небольшие корабли, спешащие на помощь людям. Еще при Дмитрии Федоровиче Пряхине нам приходилось бывать в суровых переделках, но такой волны мы, пожалуй, еще не видали.
Море выло, бесновалось, заливаясь в темноте дьявольским хохотом. Я стоял на мостике рядом с Нанковым, разговаривал с ним вполголоса, потому что сама обстановка принуждала к этому, а он не всегда разбирал мои слова, заглушаемые грохотом волн и шумом ветра. Мы говорили о предстоящей трудной операции по спасению людей, если они окажутся живы.
— Без шлюпок не обойтись, — отрывисто говорил Панков, всматриваясь в пустынную темноту.
— Для начала спустим одну. Подберем самых сильных и самых ловких ребят, отличных гребцов. И офицера. Нужен сильный человек, виртуоз в управлении шлюпкой. — Говоря это, я перебирал в памяти всех своих офицеров. Большинство из них неплохо владели шлюпками, но сейчас этого было недостаточно: управлять шлюпкой при такой волне мог только мастер. — Кто у вас может?
Панков молчал, казалось, он не расслышал моих слов. Я уже хотел было повторить вопрос, как он, не меняя позы и не отрывая глаз от серого мрака, перейдя на «ты», сказал:
— Есть такой человек. Вспомни училище, зачеты на управление шлюпкой… шлюпочные гонки.
Я понял его с первого слова: Панков говорил о себе. Да, в училище не было ему равного в управлении шлюпкой и на веслах и под парусами. Лучшей кандидатуры и желать нельзя. Но он командир корабля. Оставить корабль без командира? На такое можно было решиться лишь в самом исключительном случае. А здесь разно не исключительный случай: на карте стоит жизнь многих людей, и не только рыбаков, потерпевших катастрофу. От командира шлюпки зависело выполнение приказа и жизнь матросов-гребцов.