Впрочем, Стивен ни о чем не жалел. Нет ничего печальнее семейных распрей.
Раздался первый аккорд. Стивен поклонился. Она присела в реверансе. Стивен обнял ее за талию и взял правую руку в свою. Кассандра положила ладонь ему на плечо.
— Всегда считала вальс красивым танцем. Весь вечер его ждала. Вы так хорошо ведете, — похвалила она. — Ваши плечо и рука сильны и тверды, и от вас божественно пахнет.
Стивен не сводил с нее взгляда. Кассандра рассмеялась:
— Ну вот, опять говорю возмутительные вещи! Хотя мне не мешало бы вспомнить о хороших манерах. Следует делать вид, словно я ни на что больше не способна, кроме как висеть на вашем плече, пока вы кружите меня по залу.
Стивен рассмеялся.
Они продолжали смотреть друг на друга, и глаза Кассандры сверкали радостью и весельем. Вскоре вальс окутал их волшебством, и весь окружающий мир превратился в вихрь красок и света, и самым ярким пятном этого мира была она. Кассандра. Касс…
Она улыбалась. Щеки раскраснелись, губы слегка приоткрыты, спина прямая. Стивен ощущал жар ее тела. Ощущал ее аромат: аромат нежных духов и женщины.
Аромат неодолимого влечения.
Музыка закончилась. Музыканты снова заиграли. Они смотрели друг на друга и молчали, прежде чем снова закружиться под медленную, трогательно-нежную мелодию вальса.
Он сказал Ванессе, что Кассандра ему нравится.
Конечно, это сильное преуменьшение.
Она раскраснелась еще сильнее, а его охватил неприятный жар. Тяжелый запах цветов кружил голову. Даже музыка вдруг показалась чересчур громкой.
Они как раз оказались напротив ряда стеклянных дверей, которые были открыты, пропуская ночной воздух. Когда они приблизились к одной из дверей, Стивен, не прерывая вальса, повел Кассандру на балкон, где, к счастью, никого в этот момент не было. И царила благодатная прохлада.
Они продолжали танцевать, почти не сходя с места. Наконец Стивен положил ее ладонь себе на сердце. Рука Кассандры соскользнула с его плеча и обвила шею. Он привлек ее к себе, так что ее упругая грудь прижалась к его груди, а ее щека — к его щеке.
На этот раз он, скрупулезно соблюдавший правила этикета, не думал ни о реальности, ни о приличиях.
Когда мелодия оборвалась, они остановились, но не отодвинулись друг от друга. Несколько молчаливых минут постояли рядом с закрытыми глазами, по крайней мере глаза Стивена были закрыты.
Потом они разом вскинули головы и долго смотрели друг другу в глаза в свете фонаря, мерцающего в углу балкона, прежде чем поцеловаться. Но не страстным поцелуем, а гораздо более нежным, чем тогда, на пикнике. Поцелуем, говорившим красноречивее всяких слов.