— На Вегу идет галактический курьер «Змееносец». Ты не хотела бы прогуляться туда? Экскурсия на Вегу займет три месяца, и на Ору мы вернемся почти одновременно.
У Мери вспыхнули щеки, грозно изогнулись брови. В гневе она хорошела. При размолвках я иногда любовался ею, вместо того чтоб успокаивать, это еще больше сердило ее.
— Ты не мог бы сказать, Эли, что я потеряла на Веге?
— На Веге ты ничего не потеряла, но многое можешь найти.
— Под находкой ты, по-видимому, подразумеваешь Фиолу?
— Поскольку ты хотела стать ее подругой…
— Этого хотел ты, а не я. Вот уж никогда не было у меня желания выбирать в подруги змей, даже божественно прекрасных! И особенно — возлюбленную змею моего мужа!
Я сокрушенно покачал головой.
— Ах, какая пылкая ревность! Но как же быть мне? Надо распространять благородные человеческие порядки среди остальных звездожителей, а моя собственная жена вся в тенетах зловредных пережитков. Какими глазами мне теперь смотреть на галактов и разрушителей? Какие евангелия им проповедовать?
— Когда ты так ухмыляешься, мне хочется плакать, Эли!
— Тебе это не удастся! Через минуту ты будешь хохотать, вижу по твоим глазам.
Хохотать она не стала, но плохо начатый разговор закончился мирно. Мери проводила меня на «Волопас». В салоне Вера сказала:
— Мери хорошо выглядит. И здоровье у нее, кажется, крепкое?
— Здорова за двоих, так она сама сказала.
Все дни в полете заполнили совещания с Верой и ее сотрудниками. Их у нее добрая сотня, и весь этот коллектив — а впридачу к нему и корабельная МУМ — разрабатывал детали вселенской человеческой политики. На одном из их симпозиумов о природе галактического добра и зла я, почти обалдев, выпалил:
— Что толку копаться в частностях? Мне бы встретиться с разрушителем, а там я соображу, как действовать.
— В тебе нет жилки политика, — упрекнула Вера.
— Сухожилия, а не жилки, Вера. Ибо ваши ученые речи так сухи, что я испытываю от них жажду буянить и ниспровергать добро.
С того дня я не ходил на совещания у Веры, а перед прибытием на Землю прочитал ее доклад Большому Совету — длинный список политических предписаний на все случаи похода. Все их можно было свести к нехитрой формуле: к разумным существам Вселенной относись по-человечески, по-человечески поддерживай добро, по-человечески борись со злом. Мне кажется, не стоило так много трудиться, чтобы в результате выработать такой бесспорный катехизис.
— Очень рада, что ты не нашел ничего нового, — заявила Вера.
— Что же тебя радует?
— А вот именно то, что наша галактическая политика тебе кажется бесспорной. Согласись, было бы печально, если бы руководитель величайшего похода человечества усомнился в его целях и задачах.