Минти посмотрела на меня немигающим взглядом, но в темной глубине ее глаз я не нашла утешения, как прежде.
– Самое забавное, – она с трудом выговаривала слова, – я еще не говорила Натану; и хоть я этого и не заслуживаю и врачи считали это невозможным – я действительно забеременела, – исследования и процедуры помогли. – Ее лицо выражало смесь страха, триумфа и отчаяния. – У меня будут близнецы. Но что скажет Натан?
На следующий день я позвонила Таймону и отказалась принять его предложение. Он вздохнул:
– По правде говоря, я был почти уверен, что ты не согласишься.
Мой ответ удивил саму меня:
– Давай не теряться.
По дороге в больницу я рассказала Ианте о предложении Таймона и моем ответе. Она щелкнула языком.
– Разве тебе не нужна хорошая постоянная работа?
– Возможно, но только не такая. Я была бы не прочь отправиться путешествовать.
– Опять! Только не это. Будь поосторожнее, ладно? Не ввязывайся ни во что.
Под словом «ввязываться» она имела в виду Хэла.
– Не думаю. На этот раз вряд ли.
Ианта мне не поверила и нанесла последний удар:
– Ты уверена, что не стоит поговорить с Натаном?
– Уверена.
Мы подъезжали к больнице. Ианта тихонько вздохнула.
– Роуз, я не хочу туда. Может, еще раз проедемся по кварталу?
Мы заехали на стоянку и втиснулись на свободное место; я выключила мотор; мы сидели тихо и неподвижно.
– Я буду приезжать и навещать тебя каждый день, мама.
– Не хочу быть обузой. – Ианта схватила сумочку из крокодиловой кожи, лежавшую у нее на коленях. – Приезжай когда сможешь. Не хочу, чтобы из-за меня волновались, не хочу никого тревожить.
С таким же успехом она могла бы приказать снежинке не таять на солнце. Я поцеловала ее. Призвав на помощь все свое самообладание, я сказала:
– Все будет хорошо, тебя скоро выпишут.
– Твой отец совершенно не умел болеть. – На ее губах заиграла мечтательная улыбка: так было всегда, когда она заговаривала о нем. – А ведь он был врачом.
– Врачи слишком много знают. Ианта улыбнулась:
– Я рада, что это ты привезла меня в больницу. От него здесь не было бы никакого проку.
Это был лучший комплимент, которым могла наградить меня мама. Сердце у меня сжалось.
– Ты иди, мама, я пойду за тобой с вещами.
Ианта вышла из машины. Я подошла к багажнику и достала ее чемодан. Она подошла к дверям больницы – они со свистом раздвинулись. Покачивая висящей на локте сумочкой, Ианта вошла внутрь, и двери за ней закрылись.
Когда я ехала обратно, на городских улицах было полно молодых девушек – ярких, сияющих, полных предвкушения: на них красовались коротенькие юбочки и топики и босоножки на высоких каблуках. У них были стройные ноги, ногти, выкрашены во все цвета радуги; глаза и напряженные лица сияли желанием, энергией и алчностью. Они еще не знали горя. Или же хорошо его скрывали. Девушки двигались группками или дефилировали по тротуару в одиночестве, шурша пакетами из супермаркета, с рюкзаками и сумочками через плечо. Некоторые пили пиво прямо из бутылок.