– Думаю тот дом на Остоженке ремонтировать, – поделился Степан Андреевич. – Пару этажей неплохо бы еще надстроить… Мэрия дает добро. Ну, разумеется, и я город без поддержки не оставлю.
– А куда фонд на это время переместится? – деловито спросил Кирилл. – Там же фонд вашего имени располагается…
– А ты, голубчик, этим и займешься в ближайшее время… – благодушно заметил Локотков. – Эмма Петровна, что-то вы как будто невеселы?..
Сидевшая рядом с Олей Эмма Петровна нахмурилась.
– А чему радоваться?
– Ну как же – такой сынок у вас чудесный и невестка… Юленька, да?
– Оленька, – поправил того Викентий. – Мама плохо спала. Комары.
– Да, комары! – мрачно подхватила Кристина. – Все бы хорошо, но эти проклятые кровососы… Никакая химия их не берет!
– Как же Подмосковье, да без комаров?.. – развел руками Степан Андреевич. – Меня вот давно никто не кусал. Наверное, совсем я старый стал, невкусный…
– Вкусный-вкусный… – хлопотала возле него Мура. – Давайте я вам салатика положу.
– Ты, Кеша, обещал мне новый роман этого привезти… который сейчас самый популярный автор, – сказал Степан Андреевич, рассеянно ковыряя салат тяжелой серебряной вилкой. – Как его там…
– Привез, – быстро ответил Викентий. – Только ничего особенного в этом авторе нет. Я читал. Выпендривается сильно.
– Вы о ком? – оживленно спросил Иван, который всегда хотел быть в курсе событий.
Викентий назвал ему фамилию.
– Боже мой, дядя Степа, да не тратьте вы время на эту макулатуру! – закричал Иван. – Перечитайте лучше Толстого…
– Не читается, – заметил Степан Андреевич, меланхолично пережевывая «оливье». – Ни Толстой, ни Достоевский, ни Тургенев… Архаика. Я мемуары полюбил.
– Дожили! – вздохнула Эмма Петровна. – Толстой уже архаикой стал! Хотя что есть, то есть – классика плохо идет… Вы, Степан Андреевич, угадали.
– А Пушкин? – быстро спросила Кристина. – Что, вы все и от Пушкина решили отказаться?..
– Но вот Пушкин-то как раз очень хорошо идет! – вскочил Иван. – Да, кстати, предлагаю следующий тост – за наше все. За нашего Александра Сергеевича! Дядя Степа, вы на меня не в обиде?
– Ну что ты, голубчик, я Пушкину не конкурент… – захихикал старик. – Он у нас у всех на втором месте после бога!
– «На холмах Грузии лежит ночная мгла… Мне грустно и легко, печаль моя светла. Печаль моя полна тобою…» – с ошибками продекламировал Кирилл, глядя почему-то на Леру.
– Какие стихи, какие стихи! – мечтательно вздохнул Иван. – А вот это, вы помните: «Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный волны, плеснувшей в берег дальний…»
– Почитайте, Ваня, – сказала Кристина, с ненавистью глядя на Кирилла. – У вас удивительно хорошо это получается.