Павел засмеялся. Странно звучал его смех, как будто Павел не умел это делать или разучился… Черты его лица стали еще резче, прядь темных с проседью волос упала на высокий лоб, словно перечеркнув его, ямочка на подбородке стала еще глубже.
– Ты ведь раньше стригся наголо, да? – спросила Оля.
– Было дело… – он провел ладонью по волосам. – А что?
– Нет, я так, просто… Видела как-то твою давнюю фотографию.
– Понятно… Вообще фотогеничным меня назвать трудно! Оля… – он снова стал серьезным.
– Да?
– Знаешь, ты совсем на них не похожа… Ну, на мою родню. Невероятно, что невеста Викентия дала мне такой совет – помириться с отцом.
– А что такого? Я теперь всем даю позитивные советы. Нет, правда… Тяжело, когда все время обвиняешь кого-то и одновременно казнишь себя за прошлые ошибки. Это все равно что… все равно что присутствовать на бесконечном судебном процессе – череда обвинителей, свидетелей, прокуроров, адвокатов проходят перед твоими глазами, ты готовишь наказание себе и другим, ты выносишь оправдательный приговор, потом снова обвинительный, потом подаешь апелляцию… Во что превратится душа, в которой годами и десятилетиями идет такая борьба?..
Павел внимательно слушал ее. Этот новый аргумент, судя по всему, поразил его: ему и в голову не приходило, что он превратил свою жизнь в бесконечное судебное слушание…
– …да плюнь ты на все и помирись с отцом, тем более что он сам тебе это предлагает! – с жаром продолжила Оля. – Закончи эту вечную тяжбу… стань свободным! Представь себе, ты просыпаешься, а тебе больше не надо идти в суд. Ты свободен, – торжественно повторила она. – Ты никому ничего не должен, ну и тебе соответственно тоже… Ты просто живешь!
– Интересная мысль…
– Мне ее один человек подсказал, и я теперь всем подряд твержу, что надо выпустить себя из клетки, на свободу. И сама стараюсь стать свободной…
– Что за человек? – с любопытством спросил Павел.
– Твой тезка, кстати… Пал Палыч Веретенников, мой непосредственный начальник в санатории, где я сейчас работаю.
– Выходит, и начальство иногда бывает хорошим… – задумчиво пробормотал Павел. – А я ведь как чувствовал, что мне надо поговорить с тобой. Именно с тобой и ни с кем больше!
– Почему? Ты же меня совсем не знаешь…
– А как будто знаю. Давно знаю, – тихо произнес он. – Родство душ, может быть… Я потому тебя и спрашивал, не встречались ли мы раньше.
И далее произошло нечто такое, к чему Оля была совсем не готова, – Павел вдруг обнял ее и прижал ее голову к своей груди. Она даже услышала, как быстро стучит его сердце… В этом жесте было столько нежной признательности, что она даже рассердиться не смогла, только спросила шепотом: