Он. Клим!..
Они стремительно потянулись друг к другу и – обнялись.
Свершилось.
Все ее сны сбылись. Она наконец добилась того, о чем мечтала все эти годы и что даже в снах обрывалось в последнее мгновение.
Они – обнялись.
Вероника беззвучно заплакала. Она еще никогда в жизни не испытывала столь сильных чувств. Даже когда стал выздоравливать Андрей Максимович – она и то так не радовалась.
Они обнимались столь крепко, что обоим было больно.
– Клим, это правда ты?
– Я.
– Ты – Клим Иноземцев?!
– Да.
– Но почему ты назвался Федором?
– Потому что я теперь Федор Федорович Петров – по паспорту. Ника… Господи, Ника. Ника. Ника. Ника…
Он повторил ее имя несколько раз.
– Я искала тебя.
– Но как ты нашла меня?
– Догадалась…
– Ни-ка…
Он уткнулся носом в ее шею.
– Я грязная… Два дня не мылась! – с ужасом прошептала Вероника. Это ж надо – двадцать лет искала Клима, а к торжественной встрече так и не успела подготовиться…
– Ты замерзла… Да что это я! – Он рывком поднял Веронику, сдернул с нее мокрый плащ, бросил его в угол. – Переодевайся, срочно. Я тебе ванну горячую налью. Коньяк на столе.
Он вышел, ступая твердо и прямо.
Вероника быстро, кое-как, переоделась – руки дрожали и не слушались ее. Налила себе коньяка, махнула рюмку, сморщилась…
– Иди, я все приготовил, – вернулся Клим-Федор.
– Я тебя не узнаю… – жалобно произнесла Вероника. – Эта борода…
Он усмехнулся, опустив голову.
– Клим, почему ты пропал?
– Потом поговорим.
– Клим, ну хоть словечко!
Он поднял голову:
– Я убийца, Вероника. Я не пропал, я сбежал. Я трус. Я – иуда.
– Господи, что ты такое говоришь… – Она пришла в ужас.
– Я все тебе расскажу. Но потом. А сейчас тебе надо согреться…
Вероника прошла в ванную, закрыла за собой дверь.
Горячая вода наливалась с бодрым шумом в медное корыто. Медный кран с круглыми крутилками под старину – вещь очень стильная… Дом Клима был вполне городским. А, там даже еще второй этаж есть! Клим Иноземцев явно не бедствовал – с таким комфортом устроился в лесной глуши…
Вероника залезла в воду. От тепла, от выпитого коньяка слезы снова полились из глаз. (Клим Иноземцев – это слезы и кровь – давно следовало запомнить.)
Она нашла Клима – но стало ли ей легче? «Я – убийца», – сказал он. Вот она, кровь! Кого он убил, что же произошло тогда, ровно двадцать лет назад?..
«Я нашла его, но я не стала ему ближе. Тарас был прав – в одну реку нельзя войти дважды. Убийца. Преступник. Еще – иуда… Свиркин намекал: „Может быть, Клим НЕ ХОЧЕТ, чтобы его нашли“. Бросил мать в неведении. А может, так оно и лучше? Каково Маргарите Сергеевне было бы, если б она узнала, что ее сын – преступник? Вот она, истина… Теперь все ясно, все объяснимо. И мне не надо было искать Клима… Не надо!»