Сами армяне, благодаря наличию мощной диаспоры в Ливане, наверное, первыми в бывшем союзе получили доступ к международному черному рынку оружия. Первые «скорпионы», пущенные в ход боевиками в Ростове, были доставлены в СНГ с Ближнего Востока.
При наличии таких оживленных народно-хозяйственных связей, нам не составило труда добраться до турецкой провинции Хакяри на границе с Ираком. Далее в направлении городов Заху и Дахун простирается иракская часть Курдистана. Со времен курдского восстания, городок Эрбиль в горах считался столицей самопровозглашенной государственности. Внутрикурдский конфликт в Ираке вызван противоречиями между Патриотическим Союзом Курдистана во главе с Джалалом Талабани и Курдской Демократической Партией Массуда Барзани, кажется, поддерживаемой Ираном. Вникнуть во все это я даже не пытался. Как во времена Ланкастеров и Йорков достаточно было знать: «зеленые» — это ПСК, «желтые» — КДП. Сидя в тылу, например, в чеченских селах, понять, что происходит на фронте — в Грозном, практически, невозможно. О чем они там «перетирали» я так и не понял. Наши армянские и грузинские друзья демонстрировали нашу маленькую миссию в качестве своеобразного свидетельства собственных далеко идущих планов. «Украина нам поможет» — тогда в это еще можно было поверить. Оружие и снаряжение курдской милиции, именуемой «Пешмерга» советского происхождения. Откуда именно были доставлены те же «песчанки» или АКМ можно только догадываться. Думаю, из Армении.
К нашему удивлению, в рядах курдской милиции мы обнаружили двух старых знакомых — боевиков «Арго». Они проделали тот же путь, что и мы, только, пользуясь еще более неформальными связями, сделали это намного быстрее. Осенью 1993 г. по возвращении из Абхазии вступили в контакт с курдскими студентами, обучавшимися в Украине. С помощью их связей вышли на курдских эмиссаров. В Турцию они въехали как «челноки», сюда добрались старым УНСОвским способом, выдавая себя за журналистов. Вообще, в кризисных районах полно стремных личностей, выдающих себя за представителей второй древнейшей профессии. Отличить их от настоящих не составляет труда, только руки у властей до этого обычно не доходят. Турецкая полиция и войска блокируют доступ в горные районы. Национальное и политическое расслоение в регионе происходит по горизонтали. Сами курды, живущие пониже в городках с неизбежной конной статуей Ататюрка на площади и хлебнувшие изобилия турецких базаров, подобно нашим челнокам, разложены процветанием. В большинстве своем, это именно они рвутся, в том числе и через Украину, на запад, в поисках политического убежища. У горных курдов эти «беженцы» считаются за «опущенных». Курдское руководство в принудительном порядке отправляет на обучение за границу молодых людей. Тех, кто пребывал в отрядах с 16-ти 17-ти летнего возраста и к 20-ти успел проявить себя потолковее. Основная масса боевиков среднего возраста — лет 20-ти — 30-ти. Многие воюют профессионально, но пастухов, пришедших в отряды на несколько месяцев также достаточно. Контакты с долинами, хотя и необходимы, но поддерживаются боевиками осторожно, через посредников. Одни села поддерживают курдов, другие сразу «стучат» турецким властям. За боеприпасами спускаются в поселения или доверенные лица выносят их на место перегрузки. На свои базы «левых», в том числе нас, курды не пускают. Мы жили в поселке, куда прибыли и наши боевики, чтобы пожить здесь с месяц перед обратной дорогой, отъесться, пока не сойдут следы кочевой жизни и главное — рубцы от снаряжения. С их слов, в тот период в отрядах было 13 человек из СНГ. Трое украинцев составляли самую многочисленную национальную группу, были еще армянин Алик и грузин Мамуки. Кацапов не было. Все новые, приходящие в горы, примерно в одно время, турами проходят обкатку, продолжительностью в три месяца. Курды считают, что своя подготовка необходима независимо от прежнего военного опыта. В основе обучения — техника горных переходов. Наивысшая точка в провинции достигает 4168 м. В день гоняют по камням минимум километров по пятнадцать, что очень много, пока не втянутся. Харч скудный: бобы с пшеном, скорее жареные, чем вареные и лаваши. Когда пищи не хватало, пекли мясистые листья какого-то растения. Остальное, как в «Последнем подвиге Камо».