Несмотря на правовую незащищенность, во многом благодаря отсутствию туризма и резкому сокращению хозяйственной деятельности, дикая природа в горах еще сохранилась. Большую шкуру медведя туземцы отдавали за цинк патронов, выделанную шкуру куницы — за 20 лари. Невероятно, но в Кодори заходил лосось, охотились на него местные с помощью автоматов калибра 7,62, пули 5,45 от воды рикошетили. Один корректирует огонь, а другой стреляет. Как-то хлопцы пошли половить рыбу. Я выбрался следом, но их уже не застал, они вернулись другой дорогой. Возвращался и я, вдруг вижу: на дереве висит автомат АК-74 с деревянным прикладом. Воистину, благословенна земля Грузии, когда на ней произрастают такие плоды. Но, смутное беспокойство исподволь омрачало мою радость. И действительно, на вечернем построении обнаружилось, что автомат принадлежит Обуху. Тот вернулся с рыбалки, обнаружил пропажу, еще успел сказать:
— Наверное, автомат забыл. Надо пойти забрать.
— И «отрубился» (заснул). Но вторично я своего шанса не упустил. Обедали мы во дворе, там стоял стол и лавки по обе стороны. Обух, единственный из всей группы таскал за собой пистолет ПМ, совершенно бесполезный в горах. Пообедав, он оставил оружие на лавке и даже прежде, чем вездесущие сваны успели сообразить, что к чему — оно исчезло. Вообще, контроль за оружием, по сравнению с 1993 г. значительно усилился. Необходимое для целей самообороны вооружение мы получали под расписку. Автоматы были калибра 5,45х39, но нам выдали два ПБС и патроны 7,62х39 с дозвуковой начальной скоростью полета пули. Ввиду отсутствия калиберного оружия, пришлось сменять один румынский АКС-74У на АКМ. По тому, как сван прятал оружие, я понял, что шмонать начинают предметно. Посреди двора на самом виду находилась бочка с водой, и никто не обращал на нее ровно никакого внимания. В бочке он и находился, наглухо запаянный в целлофан. По возвращении на родину мне самому довелось проверить действенность подобного трюка. Возникли кое-какие осложнения, потерпевший вызвал милицию, и я был вынужден срочно «скинуть» пистолет в рукомойник. Пронесло. И меня тоже. Автомат свану понравился, складной приклад позволял носить оружие под верхней одеждой, даже сидя верхом, а за 200 шагов он попадал из него в бутылку. Правда бутылка, как правило, не разбивалась.
Нас также пытались разоружать. Какой-то престарелый грузинский майор, как он утверждал, командир партизанского отряда, хотя из всего отряда я видел только водителя и его машину, потребовал сдать оружие. Это надо было себе представить: посреди «Дикого Запада», на оккупированной территории… «Устим» объяснил, что сдаст оружие там, где его получал — на складе МВД в Тбилиси и вежливо поинтересовавшись, каковы будут последствия, не выполнил требование майора. Тот возопил: