Прошло некоторое время, история, казалось, канула в Лету. Экипажи судов должны были сменять раз в году. Подоспел момент награждения «моряков-интернационалистов» вьетнамскими медалями «За дружбу народов». К этому времени интерклуб также разбомбили и вьетнамцы возвели временное сооружение из бамбуковых шестов, крытое пальмовыми листьями. Собралось нас довольно много: человек триста — наших, двести — китайцев, человек по шестьдесят-восемьдесят — кубинцев и немцев и всего сорок поляков. Как раз перед началом церемонии к нам подошла их делегация и сообщила, что они будут бить китайцев. Для них это было не так сложно, на польских судах отсутствовали помполиты. Характерно, что из моряков капиталистических стран, чьи суда так же стояли в порту, никто приглашен не был.
Столы были густо уставлены бутылками «столичной» и вьетнамской «Ламой» Качество местной водки оставляло желать лучшего. Сверху, в рюмке, плавало пятно сивухи, перед употреблением его надлежало поймать бумажкой и выбросить. И только затем, зажав свободной рукой нос — пить. Зато ячменное пиво было очень даже неплохим. Вскоре заиграла музыка, начались танцы, китайцы начали раздавать значки с изображением Председателя Мао. Взял один и я. Поляк швырнул китайский значок на пол: началась драка. Немецкие и кубинские помполиты тут же подняли своих людей из-за столов и вывели. Наших подвела жадность. Дорвавшись до дармовой водки, они не могли действовать столь же быстро. Сквозь толпу к нам прорвался один из изрядно уже растерзанных поляков и закричал:
— Славяне! Что же вы смотрите!
Пользуясь превосходством в численности и живой массе, мы смели китайцев. Здание рухнуло на наши головы, и клубок из добрых шестисот человек набросился на немцев. Те, в который уже раз за свою историю, стали жертвами собственной пунктуальности. Их помполиты затеяли построение и начали пересчитывать людей. Оправившись от замешательства, немцы так же начали бить китайцев, поскольку те оставались единственными кого можно было отличить с первого взгляда. В драке я и потерял значок, о чем до сих пор очень жалею. Медаль — каким-то чудом сохранилась. Вьетнамцы очень быстро подогнали с десяток грузовиков с солдатами. Однако тем запретили вмешиваться в драку, они только растаскивали дерущихся. Одеты мы были во вьетнамскую форму, рубашку и штаны, но вместо войлочных тапочек, носили высокие американские ботинки. Шорты, как и высокие ботинки, служили отличительным признаком нас, европейцев: вьетнамцам бы и в голову не пришло носить нечто подобное. Они считали их признаком разложения, позволительным разве что нам, европейцам. За это они нас и презирали. Ботинком наступаешь на ногу вьетнамца и бьешь в лоб, вот и вся техника. Когда на помощь подоспели еще солдаты, мы прорвали кольцо и, взявшись за руки, с пением «Варяга», двинулись в порт. При этом оказалось, что у немцев существует какая-то своя песня на тот же мотив, а наша создана по принципу «слова народные, музыка тоже украдена». В порту мы разбросали шлагбаумы и будки с охраной и разбежались по судам. Подняли трапы и сидим, как в крепости, ждем, что будет. Наутро прибыл представитель торгпредства. Нас собрали в кают-компании. Выходят все с подбитыми глазами, с опухшими костяшками пальцев. «Попик» бегает вокруг представителя: