Владислав Дождь
«Куда мы можем прийти за своей долей?»
Обобщать опыт войны в Чечне занятие неблагодарное. Если я сунусь с тем, что собрал в серьезные военные учреждения, меня посчитают идиотом. Людей, которые там сидят и их систему военного образования спасает только то, что воевать им самим не приходится. Чтобы получить хоть слабую надежду быть услышанным, остается сосредоточиться на негативном опыте самих чеченцев.
В среде чеченцев существуют довольно сложные взаимоотношения, сориентироваться в которых проще, если начать с личности. Наиболее «контрреволюционная» часть населения в Чечне те, кому 35–45 лет. Именно они служили опорой Загаеву, Гантемирову, Лабазанову, Сейчас они являются средой, на которой зарождается новая бюрократия. Особенностью ее является отсутствие силовых полномочий. Даже в милиции служат все те же, в ней почти нет молодежи.
Исполняют, как решают все — авторитеты. Нельзя подходить к чеченским лидерам с отечественно-номенклатурными представлениями о «начальниках», чтобы достичь чего-то. В Чечне не нужно быть должностным «1ицом Когда в войну Масхадова именовали «Начальником штаба», все понимали, что это титул, а не звание. На другой день после его избрания президентом, чеченцы дружно возненавидели своего избранника. Появилось даже новое прозвище — «ушастый». Рассказывают анекдот, якобы Дудаев собрал всех своих в горах и сказал:
— Ну, все, будем конать. Я-то свои усы сбрею, а вот что ты с ушами сделаешь?
Стали считать и стоимость президентских мерседесов за сто пятьдесят тысяч. Сначала, один, затем второй, правда говорят, что это все тот же, только с другой стороны. Журналисты много гадали и по поводу мотивов отставки Басаева.
Так вот, он ушел, чтобы усилиться. Его приближенные уже рассказывают историю о том, как сидели в кафе и увидели въезд своего вождя в новом обличий… Впереди милицейская машина с мигалкой. Пошли пересуды… «Зазнался, продал нас, с лягавыми разъезжает». Конечно это миф, но он только персонифицирует существующую тенденцию. А недавнее возвращение Басаева, но уже на пост премьер-министра, его вполне подтверждает.
В чеченском обществе существует прослойка тысяч в пятнадцать человек, которую я охарактеризовал бы, как «протоаристократию». Каждый мужчина, принадлежащий к ней, постоянно находится, даже среди своих в ситуации, когда он вынужден проявлять уважение к своему окружению и требовать того же для себя. Это система отношений является единственной формой субординации.
Власть полевых командиров держится на уважении, поэтому «кадровый состав бригад не превышает трех-пяти десятков человек. Только на короткое время численный состав возрастал за счет примкнувших «индейцев». Басаев в пиковые моменты своей популярности собирал до 500 человек. Все они воспринимали войну, как свое личное дело. То есть, принуждены были сами заботиться об оружии, снаряжении, продовольствии. Когда нас привезли в Грозный, ставить на позиции, мы два дня скитались в поисках штаба. Реакция боевиков была в стиле «тебе надо, ты и воюй, сам найдешь как».