— Я принадлежу себе, — сказала я. — Я выбираю.
— И ты выбрала?
— Эрик, это сверх всякой наглости. Ты не встречаешься со мной. Ты не даешь мне никаких знаков о том, что у тебя на уме. Ты относишься ко мне так, будто я не имею никакого значения в твоей жизни. Я не говорю, что была бы открыта для отношений, но в случае их отсутствия я была свободна найти другого — ах! — компаньона. И пока что я нахожу Куинна просто великолепным.
— Ты знаешь его ничуть не больше, чем на самом деле знала Билла.
Где отрезали, там и больно.
— По крайней мере, я чертовски уверена, что никто ему не приказывал лезть ко мне в постель, чтобы получить меня в качестве политического актива!
— Было лучше, чтобы ты узнала о Билле, — проговорил Эрик.
— Да, так лучше, — согласилась я. — Но из этого не следует, что я наслаждаюсь процессом.
— Я знал, что будет тяжело. Но мне пришлось заставить его все тебе рассказать.
— Зачем?
Эрик оказался в тупике. Я не знала какого-либо иного способа сделать это. Он посмотрел прочь, в темноту леса.
— Это было не честно, — сказал он наконец.
— Согласна. Но может быть, ты просто хотел быть уверенным, что я никогда не полюблю его снова?
— Может быть, по обеим причинам, — сказал он.
Повисла острая тишина, словно что-то огромное задержало дыхание.
— Ладно, — сказала я медленно. Это было как сеанс терапии. — Ты постоянно мрачен рядом со мной на протяжении нескольких месяцев, Эрик. С тех пор как ты был… ну, ты понимаешь, не в себе. Что с тобой происходит?
— С той ночи, когда на меня наложили заклятье, я хотел понять, почему в конечном итоге я сбежал на дорогу к твоему дому?
Я отступила на шаг или два и попыталась выдернуть какие-то доказательства, какие-то признаки того, о чем он там думал, за своим белым лицом. Но зацепиться было не за что.
Мне никогда не приходило в голову задуматься, почему Эрик оказался там. Я была поражена значительно сильнее таким количеством вещей, что обстоятельства обнаружения Эрика, одного, полуголого, и без памяти, рано утром в первый день Нового Года, были похоронены под потоком событий Войны Ведьм.
— Так тебе удалось найти ответ? — спросила я, и после того, как слова сорвались с моих губ, я поняла, насколько это был глупый вопрос.
— Нет, — сказал он тише шепота. — Нет. А ведьма, которая прокляла меня, мертва, пусть проклятие и было разрушено. Теперь она не сможет сказать мне, что влекло за собой ее проклятие. Должен ли я был увидеть кого-то, кого я ненавидел? Или любил? Это могло быть случайностью — то, что я обнаружил себя убегающим непонятно где… за исключением того, что это «непонятно где» было дорогой в твой дом.