Возле трапа стоял Бобби Берне с блокнотом. Поскольку на улице сияло солнце, было очевидно, что Бобби не вампир, но он был настолько бледным и бесстрастным, что казался одним из них. Я никогда не встречался с ним раньше, но знала, что это был он, а он, безусловно, признал меня. Я выцарапала это из его мозга. Но эта уверенность не остановила его от сверки моего документа с его гребаным списком, а Амелию он оглядел таким долгим пристальным взглядом, будто она не могла превратить его в жабу. (Именно об этом и думала Амелия.)
— Он не квакает, — пробормотала я, и она улыбнулась.
Бобби представился, и когда мы кивнули, он сказал:
— Ваше имя в списке, мисс Стакхаус, но мисс Бродвей в нем нет. Боюсь, Вам придется поднимать свой багаж самостоятельно.
Бобби любил власть.
Амелия что-то прошептала себе под нос, и вдруг Бобби выдал:
— Я подниму этот тяжелый чемодан по лестнице, мисс Стакхаус. Вы справитесь с другой сумкой? Если хотите, я вернусь через минуту и занесу ее.
Изумление на его лице было бесподобно, но я старалась не слишком этим пользоваться. Амелия явно использовала какой-то трюк.
— Спасибо, я справлюсь, — заверила я его, и взяла сумку у Амелии, пока он тащил вверх по лестнице наиболее тяжелую часть багажа.
— Амелия, ты жульничаешь, — сказала я, но не слишком сердито.
— Кто этот мудак? — спросила она.
— Бобби Берне. Он «дневное лицо» Эрика. Все вампиры его ранга имеют такого.
Бобби был недавним приобретением Эрика.
— Что он делает? Сметает пыль с гробов?
— Нет, он заключает деловые соглашения, ездит в банк, забирает вещи из химчистки, решает вопросы в госучреждениях, которые открыты только днем, и так далее.
— Короче, мальчик на побегушках.
— Где-то так. Но он — важный мальчик на побегушках. Он Эриков мальчик на побегушках.
Бобби, который уже спустился вниз по трапу, по-прежнему выглядел удивленным оттого, что был вежлив и полезен.
— Ничего больше с ним не делай, — сказала я, зная, что она обдумывает такую возможность.
Глаза Амелии сверкнули, прежде чем она осознала, о чем я говорю.
— Да, он того не стоит, — признала она. — Я просто ненавижу тех, у кого крыша съезжает от власти.
— А кто их любит? Ну, увидимся через неделю. Спасибо, что проводила меня до самолета.
— Не за что, — она посмотрела на меня с грустной улыбкой. — Желаю хорошо провести время, чтоб тебя там не убили, не покусали и так далее.
Подавшись импульсу, я крепко ее обняла, и после секундного удивления, она обняла меня в ответ.
— Хорошо заботься о Бобе, — сказала я, и пошла вверх по трапу.
Я не могла избавиться от чувства некоторого беспокойства, поскольку вырывалась из своей знакомой жизни, по крайней мере, временно.