- Я сыт этим по горло! - заявил Гужон-Толстяк. - Говорю вам, сыт по горло!
Колонна у них за спиной уже едва волочила ноги, было слышно, как унтер-офицеры покрикивают на солдат. Полковник де Рампоно снова сидел в седле - на невзрачном лошаке, которого удалось изловить на равнине. Это несколько подняло полковнику настроение, но он слишком хорошо знал, что в карьере ему ничего не светит, если его экспедиция не даст никаких результатов. И, самое странное - понос не проходил! Колонна вынуждена была останавливаться по десять раз на день, чтобы полковник мог зайти в кусты облегчиться. Позора он натерпелся предостаточно, и две трети его воинства были не в лучшем состоянии, чем он из-за плесневой, тухлой воды и прокисшего вина. Французская армия, упорно шагавшая за славой, оставляла на этом пути за собой тысячи вполне недвусмысленных следов.
- Мы как Атилла, только наоборот! - заметил Тюльпан. - Где мы проходим, трава растет ещё сильнее!
Никто не засмеялся, даже Гужон-Толстяк, - всех охватила непреодолимая усталость и многие упали духом.
Настала ночь и отряд расположился лагерем на высохшем плато над небольшой долинкой, в которой виднелась деревенька. Наибольшие неудобства солдатам доставляли камни, так и врезавшиеся в зад и спины. При этом все тряслись от холода, но разводить костры было запрещено, чтобы не быть обнаруженными "крупным отрядом повстанцев" или чтобы этот пресловутый отряд повстанцев не заметил, что королевская армия приближается.
Фанфан не мог уснуть, Гужон-Толстяк рядом с ним все время дергал руками и ногами и ругался во сне. Кроме этих звуков и могучего храпа повсюду стояла тишина, только время от времени - видно, чтобы тишина потом казалась ещё зловещей - раздавались во тьме замогильные крики какой-то ночной птицы.
Тюльпан заснул только под утро и ему тут же приснился жуткий сон, из которого он едва вырвался: увидел сам себя висящим на высоком столбе посреди сожженного города.
- Ну мы и смердим! - заметил Гужон-Толстяк, проснувшись. - Все смердит: ноги, задница, штаны, подмышки...
- Война, ничего не поделаешь! - с деланной веселостью ответил Фанфан.
- Геройский пот бойца! - протянул Гужон унылым тоном, так ему несвойственным. И вдруг воскликнул: - Если получишь приказ кого-нибудь повесить, что будешь делать?
- Но-но! - остановил его Тюльпан, разминая затекшие члены. - Поговорим о чем-нибудь другом!
- А я об этом думал всю ночь!
- Да ты храпел!
- Если и храпел, то думал все равно об этом!
- Ну ладно, поднимайся, пора! Видишь, за нами уже пришли!
Среди солдат метались унтер-офицеры, которые орали: