– Вы знали, что в молодости Мастан Халилович был осужден и провел некоторое время в колонии? – спросил Дронго.
– Знал. У нас нет секретов друг от друга. Во всяком случае, я так думаю.
– Возможно, его пытался убить кто-то из его прежних знакомых.
– Этого я не знаю. Но он, похоже, был испуган. Он явно кого-то конкретно подозревал, в этом я уверен.
– Можно я задам вам несколько вопросов, которые покажутся вам очень странными. И даже не очень тактичными. Но, поверьте мне, что они имеют прямое отношение к попытке убийства президента вашей компании.
– Задавайте. Если я смогу на них ответить, то я готов отвечать.
– Финансовое положение вашей компании ухудшилось после начала кризиса?
– Да, безусловно. Мы потеряли много денег, капитализация компании сократилась на шестьдесят процентов. Мы понесли очень большие убытки после очередной девальвации рубля. Цены у нас записаны в рублях, а поставки материалов к нам идут из-за границы. Можете себе представить, как много денег мы потеряли. Приходилось переплачивать за все импортные материалы до пятидесяти процентов. Это очень тяжелая и сложная ситуация.
– Сейчас тоже?
– Сейчас положение гораздо лучше. Но свои деньги мы потеряли. И не стану скрывать, что очень большие деньги.
– Можете назвать хотя бы примерные цифры?
– Приблизительно. Капитализация компании оценивалась примерно в два с половиной миллиарда долларов, из которых пятьдесят один процент акций были у самого Мастана Гасанова. Сейчас компания стóит ровно в два раза меньше. Можете посчитать, сколько денег мы потеряли.
– Вы тоже акционер компании?
– Да. У меня было около двадцати процентов. Сейчас осталось восемь.
– Я могу спросить почему? При падении цен продавать акции не совсем выгодно.
– Это была вынужденная мера. Мой сын принял участие в одном рискованном проекте и потерял большие деньги. Более того, он оказался должен банку весьма большую сумму. В этих условиях мне пришлось продать часть своих акций, даже по цене в три раза меньше номинала, чтобы помочь сыну.
– Помогли?
– Да. Но он уехал два месяца назад в Канаду. Считает, что там ему будет легче пробиться, чем здесь. Я его не отговаривал. Эти перманентно повторяющиеся кризисы и девальвации рубля могут выбить из колеи кого угодно.
– Капиталистическая экономика. Кризисы носят цикличный характер, – вставил Вейдеманис.
– Я не совсем с этим согласен, – возразил Бергер, – в наших условиях кризисы имеют характер обвала. Такое ощущение, что все забыли о девяносто восьмом годе. Семь или восемь лет беспрерывного роста, когда особенно дикими темпами росли цены на энергоносители, приучили нас к легкой жизни, сделали иждивенцами. Мы забыли о прежних страхах, набирая кредиты и займы. Нам казалось, что теперь можно планировать свою жизнь на долгие годы вперед. И вдруг грянул этот кризис и этот обвал. Люди привыкли к незаслуженно большим деньгам. Им трудно переходить на иное качество жизни, на другие деньги, которые достаются с гораздо большими усилиями и трудом. Знаете, что сказал наш министр финансов? Такого благоприятного положения дел, какое было во время семилетнего роста, в нашей стране, возможно, не будет еще лет пятьдесят. Я с ним согласен. Возможно, подобного мы уже никогда не увидим.