— Это было бы замечательно, — прервала ее я. — Приятно знать, что я могу оставить мальчиков с опытной няней. Спасибо, Роуз, вы абсолютно правы. У меня будет возможность передохнуть.
Роуз просияла, и мы с Тришей пожали друг другу руки.
Потом я увидела Пинки, которая цокала через террасу мне навстречу на каблучках-рюмочках и в коротеньких джинсах.
— Привет, дорогая! — воскликнула она. — Боже, как я рада тебя видеть! Когда мамочка сказала, что ты возвращаешься, я ушам своим не поверила! Думаешь, ты разумно поступила?
— Время покажет, — улыбнулась я, целуя ее в щеку.
— Это верно, но я все равно рада. Надо обязательно поболтать — просто умираю, хочу услышать все твои новости. И этот амбар — просто сказка! Как тебе?
— Потрясающе, — согласилась я.
— Можем целыми днями валяться там на диванах, правда? Так мы и сделаем! — Она взяла меня за руку и заговорщически понизила голос. — Знаешь что, почему бы мне не зайти к тебе завтра? Разопьем бутылочку шардоне, и я расскажу тебе про Лудо.
— Лудо?
Она закатила глаза.
— Он просто бог. Настоящий бог. Он тебе понравится, Люси. Папа, конечно, его возненавидит, обзовет вонючим итальяшкой и выкинет из дома или сделает кое-что похуже, но мне все равно — любовник он просто сногсшибательный. И дело не только в сексе, Люси, клянусь. На этот раз это нечто большее. Он жутко талантлив, и у него потрясающие руки.
— Он пианист?
— Водопроводчик. Что хочешь починит. Ты будешь от него без ума.
— Не сомневаюсь. — Я обожала Пинки, в отличие от Джесс, которую тошнило от одного только ее имени. — И… и чем ты занимаешься, Пинки? — В ее глазах застыло непонимание, и я пожалела, что спросила.
— Занимаюсь? — повторила Пинки. В глазах ее до сих пор виднелось необычное для нее сосредоточенное выражение.
— Ну, ты понимаешь. На курсы какие-нибудь ходишь или как? — пришла я на помощь.
— О! О да, пару месяцев назад я прошла обалденный курс пилатеса! Инструкторша из местных, милая девочка. Хочешь, дам ее номер?
— Спасибо, — тихо ответила я. — Подумаю. Но разве ты не в Лондоне сейчас живешь, Пинки?
— Жила, но деньги кончились, — беззаботно проворковала она. — Намного дешевле жить здесь, висеть на шее у мамочки и папочки.
— Еще бы. — Я оторопела, поразившись ее откровенности. «Но кто я такая, чтобы чувствовать свое превосходство?» — подумала я. Все мы одинаковые: Пинки, я, Гектор и Лавиния. Лавиния, правда, чуть не вышла замуж и каким-то образом перешла в категорию Замужних с Тремя Детьми, отчего у нее появилось столько дел, что стало даже некогда заниматься пилатесом, как Пинки.