Коровы набежали на толпу анархистов, смешав ее и кое-кого сбив с ног. Главная виновница паники, многострадальная Майка, с разбегу пронеслась по недоделанной лестнице, растоптав ее и превратив в бесполезную груду жердей.
– Да я же тебя! – Разъяренный Савелий увидел бегущего вслед за стадом Саенко и кинулся к нему как к источнику всех бед. – Да я же тебя щас к стенке!
– Сейчас я их уберу, гражданин товарищ! – вопил Саенко, с самым бестолковым видом бегая вокруг стада и только увеличивая беспорядок. – Не извольте гневаться, они, как есть, животины бессловесные, по-нашему не понимают…
– Зато ты, я погляжу, хорошо понимаешь! – Савелий поднял «наган». – А ну, вражина, сей же час уводи свою кавалерию, а не то пожалеешь, что на свет родился! Твое счастье, что мы, идейные анархисты, есть главные защитники трудового крестьянства, а то покосил бы сейчас все твое стадо вместе с тобой из пулеметов!
– Как же это можно – буренок из пулеметов! Они же крестьянину первые кормилицы! – заныл Саенко и понемногу начал собирать рассыпавшееся стадо.
Потоптанные коровами анархисты поднимались на ноги, считали ушибы и смеялись друг над другом, показывая живописные синяки.
– Ну чё, Архип, знатно с коровами повоевал? Надо тебя, брат, медалью за геройство наградить, а то орденом! Как ты есть коровий победитель и бесстрашный боец!
* * *
Тем временем Серж, который наблюдал за событиями в бинокль, одобрительно проговорил:
– Ну, Пантелей, молодец! Здорово придумал! Анархистам сейчас явно не до нас!
Он выпрыгнул из овражка и, низко пригибаясь, побежал в направлении графских конюшен. По нему никто не стрелял, и он был уже близок к цели, как вдруг увидел распростертое на земле безжизненное тело.
– Мари! – крикнул Серж, остановившись на бегу и склоняясь над своей боевой подругой. – Мари, что с тобой?
Мари пошевелилась и мучительно застонала. Глаза ее приоткрылись, она смотрела перед собой тусклым невидящим взглядом. Губы ее чуть заметно шевельнулись, как будто она хотела что-то сказать.
– Девочка моя, что с тобой? – проговорил Серж, наклонившись к ней. – Тебя зацепило пулей?
– Я… умираю… – выдохнула она, и усилие, которое потребовалось, чтобы произнести два этих коротких слова, казалось, отняло у нее остаток жизненных сил. Лицо ее, и без того бледное, посерело и заострилось, губы начали синеть.
– Не выдумывай! – прошептал Серж, прижимая ее к себе. – Что за глупости? Ты сильная, ты все переживешь! После того, что выпало на твою долю под Белой Церковью, какая-то жалкая рана – это пустяк! У тебя ведь девять жизней, как у кошки! – Он обнял ее еще крепче и зашептал, словно пытаясь заговорить судьбу, заговорить смерть, как заговаривают зубную боль или лихорадку: – Мы вернемся, получим большие деньги… больше нам не нужно будет работать… мы уедем с тобой… – Он не закончил эту фразу, потому что прочитал в ее глазах совсем другую мечту, и тут же продолжил, добавив в свой голос убедительности: – Ты уедешь с ним, с Борисом, на теплое море… вы начнете жизнь заново, с чистого листа… я знаю, он любит тебя…