— Здесь, в Мекке, грех на каждом шагу. Святыни надо блюсти, это твоя первая и главная забота.
Очевидно, даже смерть не вывела упрямого старика из заблуждения. Он по-прежнему считал, что некогда вместе с Резой прилетел в святая святых мусульман, в Мекку, там, где Священный камень — Кааба.
Как же поступил Реза? Он ввел сухой закон, закрыл прославленный старый пивоваренный завод в Багире, и от «пантеры» — легкого бодрящего пива — остались лишь приятные воспоминания. Реза решительно перекроил программу телевидения, и люди поначалу бросились в ремонтные мастерские, не иначе телевизор сломался: показывает лишь богословские лекции, не могут же муллы целый день с экрана вещать. В день рождения Пророка Реза Хайдар приказал во всех мечетях страны ровно в девять часов поутру дать сигнал сирены, и каждый, кто не остановился совершить намаз, был брошен за решетку. Нищие во всех городах страны (в том числе и в столице), памятуя о том, что Коран обязует каждого верующего давать милостыню, воспользовались боголюбивыми настроениями в президентском дворце и устроили несколько массовых демонстраций, требуя законом установить минимальное подаяние в пять рупий. Однако они явно недооценили боголюбие президента. Только за первый год своего правления он посадил в тюрьму сто тысяч попрошаек и побирушек, а заодно и две с половиной тысячи сторонников Народного фронта (объявленного уже вне закона) — эти ничем не лучше нищих. Президент провозгласил, что Бог и Социализм — понятия несовместимые, поэтому доктрина исламского социализма — главное в политической платформе Народного фронта — самое страшное, немыслимое богохульство.
— Искандер Хараппа никогда не верил в Бога, — всенародно заявил Реза, — и, на словах укрепляя единство народа, он на самом деле разрушал его.
Новая доктрина «несовместимости» очень пришлась по душе американцам — они держались того же мнения, хотя их Бог существенно отличался от мусульманского.
— О тех, кто злодейством добыл себе корону, — нашептывал Искандер, — читай главу восьмую «Государя» Макиавелли. Не поленись, она очень короткая.
Но теперь-то Реза Хайдар знал, как бороться со своим злым заушным демоном — вместо того чтобы по его совету обратиться к историческим аналогам в книгах Агафокла Сиракузского и Оливеротто да Фермо, Реза перечеркнул все козни Хараппы, доверившись советам Дауда. Но Хараппа не сдавался, он заверял, что его побуждения бескорыстны, старался внушить Резе, что умело и неумело совершенная жестокость разнятся, как небо и земля; что со временем жестокость нужно умалить и, напротив, даровать народу блага, но постепенно и понемногу — так им будут дольше и полнее радоваться. Но пока что возобладали даудовы наущения. Президент явно предпочитал их искандеровым, и скоро святой старец завоевал полное доверие Резы Хайдара. Утвердившись, он повелел Резе запретить кинофильмы, для начала хотя бы зарубежные; запретить женщинам появляться на улице без чадры; даудов дух требовал, чтоб Хайдар железной рукой проводил твердый курс. Стоит упомянуть и о том, что в те дни благочестивые студенты стали появляться в аудиториях с оружием. Если профессор не выказывал истовой веры, в него постреливали. А случись женщине появиться на улице в облегающей одежде, ее могли заплевать мужчины. За сигарету, выкуренную в месяц поста, расплачивались жизнью. Пришлось заменить всю правовую систему, так как юристы обнаружили свою полную профессиональную несостоятельность, то и дело выступая против государственных нововведений. Теперь заправляли делами мусульманские суды, во главе которых Реза поставил уважаемых старцев: их бороды напоминали сентиментальному президенту об усопшем святом угоднике. Да, в стране правил Аллах, и чтобы ни у кого не оставалось сомнений, Реза время от времени удостоверял Его силу: так, некоторые закосневшие в безбожии личности бесследно исчезали, вроде детей из трущоб. Их стирал с лица земли Вседержитель, раз — и нет!