- Твои проблемы, - сказал я. - Нечего было сюда забираться.
- Что бы ты понимал, Боренька, в этой жизни, что бы ты понимал...
Герострат не удерживал меня больше на мушке. Словно в подтверждение своим словам он размахивал рукой, в которой сжимал рукоятку пистолета, и дуло ходило туда-сюда, туда-сюда, почти на мне не останавливаясь. Еще один удобный момент, но мы-то помним, что по-настоящему удобных моментов для нападения при разговоре с этим человеком не бывает....
- И вот ведь что интересно, дорогой ты мой, вроде и есть в тебе все признаки сильной личности. Вроде меня или этого твоего Мартынова, но не тянешь ты где-то, не вытягиваешь на главный поступок, чтобы переступить, плюнуть и переступить через кого-нибудь. Почему так при твоих-то задатках? Вот в чем разобраться хочу.
- Для этого ты меня сюда пригласил?
- И для этого тоже, Боренька, а как же? Разобраться надо.
- Естествоиспытатель, - определил я в подначку.
Герострат хохотнул.
- Не без того, Боренька, верно подмечено. Люблю разной эмпирикой заниматься. На досуге. Хобби у меня такое. Вот и теперь решил опытец провести, пока нас с тобой не прикончили. Последний будет штрих к нашему групповому портрету, не находишь?
- Никогда не имел склонности к групповухам.
- Но согласись, как красиво получается. Не хватает только нам какого-нибудь борзописца с легким пером, чтобы запечатлеть для потомков всю прелесть ситуации.
Я промолчал.
- Так-то вот, Боренька, - не остановился на достигнутом Герострат. - А ты почему-то через детишек перешагнуть не захотел. Но через меня-то перешагнешь, надеюсь? Не морщись, перешагнешь! Я ведь для тебя кто? Подонок, падаль распоследняя, мерзавец чокнутый и прочие весьма лестные для меня эпитеты. Не человек - воплощение зла. Такого придавить - душа возрадуется, нет? Перешагнешь ведь, Боренька, перешагнешь. С восторгом откажешься от своего чистоплюйства ради такой-то возможности.
- Не записывай меня в толстовцы, - сказал я. - После всего, что ты сделал...
- А что я такого сделал-то, Боренька, милый ты мой? - перебил живо Герострат. - Экспертов примочил, так они, суки, не соглашались помочь мне с встроенными в мою башку психомодулями разобраться. Центр их долбаный подпалил - так это ж на пользу миру во всем мире.
Я начал перечислять, загибая пальцы:
- Эдик Смирнов, Венька Скоблин, Андрей Кириченко, Юра Арутюнов, Люда Ивантер, Евгений Заварзин и еще десятки непричастных людей. Одна "АРТЕМИДА" чего стоила, - тут мой голос дрогнул, и я все-таки сорвался, закричал: - Зачем?! Что они тебе сделали?! Что мы вообще все тебе сделали?! За что ты нас ненавидишь?! - и осекся, увидев, как страшно изменилось лицо Герострата.