Тина между тем была уверена, что Рената получает от посещения салона сплошное удовольствие.
– Зря вы не захотели тоже ногти нарастить, – говорила она, любуясь узорами на уже обработанной левой руке, пока мастерица разрисовывала ей правую. – Дело даже не в том, что это модно. А просто очень необычное ощущение. Рука как будто бы не своя, даже голову почесать как-то не хочется. Знаете, это так странно! Я, помню, в первый раз долго не могла привыкнуть. Зато с такими ногтями как-то иначе себя чувствуешь, по-новому как-то. А в нашем с вами положении это важно.
От этого философствования на тему ногтей можно было сойти с ума.
«Кто, интересно, все-таки это придумал – без царя в голове? – изнывая от Тининой болтовни, думала Рената. – Надо же было так догадаться! Ничего точнее про нее не скажешь».
Наконец Тинин маникюр был готов.
– Давайте перед клиникой пообедаем? – жалобным голосом попросила она. – Ну, опоздаем немножко, ничего страшного.
Рената хотела было сказать, что заставлять трех врачей ожидать окончания твоего обеда – неприлично. Но, взглянув на часы, решила, что пообедать они успеют, а значит, можно воздержаться от замечания. Ежеминутно воспитывать взрослого человека, которого не воспитали ни родители, ни его собственная жизнь, казалось Ренате бессмысленным и тоже неприличным, поэтому она предпочитала по возможности ограничиваться по отношению к Тине лишь медицинскими наставлениями.
– Хорошо, давайте пообедаем, – кивнула она.
Обедать Тина решила в ресторане, который находился в соседнем доме. Значит, снова предстояло любоваться в его окно той же самой Тверской. Это Ренату не вдохновляло, но, в общем, не имело большого значения.
Она не заметила, в каком возрасте появилось у нее такое вот… Не столько безразличие к мелочам, сколько правильная их оценка. Она не то чтобы не любила красивую одежду, но не упивалась процессом ее покупки, не то чтобы была равнодушна к еде, но не рассматривала поход в ресторан как сколько-нибудь значительное событие…
Правда, с едой во время беременности как раз начались затруднения. Вкусы у Ренаты совершенно переменились, и она не могла даже понять, каким образом, а потому и не представляла иногда, что ей готовить для себя дома, чтобы без отвращения это приготовленное съесть. Так что поход в ресторан был для нее сейчас, пожалуй, кстати: там было больше вероятности выбрать что-нибудь подходящее.
Ну а антураж, который еде будет сопуствовать – отделка стен, вид из окна и прочее подобное, – в самом деле не имел значения.
Стены оказались отделаны резными пластиковыми панелями, поверх которых был пущен золотой узор. За окном текла безликая Тверская.