Сейчас они как раз сидели на Тверской. Не на самой улице, конечно, а в салоне красоты, который находился на втором этаже одного из ее домов.
Дома эти производили на Ренату угнетающее впечатление. На Невском дом подобного рода, то есть выстроенный в духе державного сталинского пафоса, был только один – тот самый, в котором жил когда-то ее жених Коля. Тверская же почти вся состояла из таких вот домов, в которых если и был стиль, то он казался Ренате вульгарным. Да и вся Москва казалась ей вульгарной – пожалуй, это было главное качество этого города.
В салон красоты на Тверской заманила Ренату Тина, самой ей в голову не пришло бы сюда зайти. Она не то чтобы стеснялась заведений, от которых за версту веяло непомерной дороговизной, но не считала нужным пользоваться их услугами. Зачем платить за маникюр вдесятеро против того, что он в действительности стоит? Да и инстинкт, тот самый инстинкт заботы о будущем ребенке, не давал Ренате совершать глупые поступки, каким являлось бессмысленное выбрасывание денег.
Тина же, насколько она успела заметить, в заботах о своем будущем ребенке следовала не инстинкту, а любой внешней воле, более сильной, чем у нее. Прежде это была воля ее так называемого наставника, теперь вот – Ренатина.
Иногда Ренате казалось, что это правильно. Или, по крайней мере, гораздо менее трудно, чем во всем полагаться только на себя. Но что толку было размышлять об этом? Все равно, кроме себя, полагаться ей было не на кого, и не только сейчас, а всю жизнь, так что это стало у нее даже больше, чем просто привычкой.
Ренатин маникюр давно был готов, но ей пришлось ждать, пока завершится бесконечная процедура наращивания Тининых ногтей и украшения их стразами и какими-то разноцветными разводами; именно для этого Тина пришла в салон и проводила здесь уже не первый час кряду.
Рената листала дамский журнал, пила желтый чай и при этом злилась на себя так, словно не сидела в дорогом, сверкающем зеркалами помещении, где вокруг нее плясали услужливые и улыбчивые девицы, а переживала бог весть какое унижение.
Собственно, она могла в любую минуту встать и уйти, но они с Тиной собирались после салона ехать на очередное обследование в клинику, где та наблюдалась, поэтому приходилось ждать.
Можно было также и погулять, пока Тина возилась с ногтями, но после того как ночной дождь сменился утренним ноябрьским морозцем, тротуары превратились в сплошной каток. Выйти на улицу и побродить по этому катку, коротая время, Рената считала опасным. Да и не любила она гулять без цели.