Рената как раз и была таким врачом, толковым и опытным. И в клинику на Второй линии Васильевского острова она пришла работать сразу после института. К тому же она происходила из настоящей врачебной династии – прежде в этой же клинике работала ее мама, Анна Васильевна Флори, к которой женщины приезжали рожать со всех концов города, обходя ради этого любые препоны в виде обязанности производить на свет детей исключительно по месту прописки.
Мама, кстати, и родилась в этой же самой клинике во время блокады, и роды у бабушки принимал супруг, Василий Андреевич Флори. Он тоже был врачом этой клиники и специально вырвался на несколько часов из госпиталя, в который его перевели в военное время.
О том, что у Ренаты родились внуки, все отделение каким-то загадочным образом узнало, кажется, еще до того, как она явилась на работу.
– Ну что вы пристали к несчастной женщине? – увещевала потянувшихся с поздравлениями коллег пожилая акушерка Мария Анисимовна. – Ну, бабка она теперь. И с вами то же самое будет.
Рождение внуков решили отметить так, как отмечали в отделении все подобные события, как отмечают их в тысячах больниц, институтов, детских садов, библиотек и прочих интеллигентных учреждений – чаем с тортом и легкой дневной выпивкой.
– Сковородников не вернулся? – спросила Рената, нарезая большой, в сливочных узорах, торт.
Павел Андреевич Сковородников заведовал клиникой, а Рената была его заместительницей. С утра его вызвали в горздрав, и она не успела пригласить его на торжество.
– Вернулся, – ответила Лиза Антонова. – Минут пятнадцать назад подъехал.
Лиза работала медсестрой, но все новости знала лучше любой секретарши.
– Пойду его позову, – сказала Рената.
Кабинет заведующего находился в самом конце длинного коридора. Старинная сущность здания была в этом кабинете особенно заметна: он напоминал ту комнату дома Льва Толстого, которая называлась комнатой под сводами; это сходство все отметили, когда персонал клиники возили когда-то давным-давно в Ясную Поляну на экскурсию.
Сковородников стоял у своего стола и раскладывал какие-то бумаги – наверное, те, что привез из горздрава. Вид у него при этом был недовольный: он умел общаться с начальством, но не любил. Он вообще не любил ничего, что отвлекало его от двух вещей – от работы и от приятных посиделок в хорошей компании.
– Привет, – сказал он, поднимая глаза на вошедшую в кабинет Ренату. – Садись. Я сейчас.
– Я на минутку. – Ни садиться, ни даже проходить к столу она не стала. – Зайдешь к нам на чаек?
– А что за событие? – не отрываясь от бумаг, поинтересовался он.