— Нет настроения, — отвечал он с заметным усилием. — Наверное, магнитные бури… Сейчас много магнитных бурь…
— Ну-ну, — усмехнулся я.
На улице было уже совсем темно. Снова приморозило, лужи растаявшего за день снега покрылись твердой, хрустящей под каблуками корочкой гололеда.
Венька проводил меня до парадной и остановился в нерешительности, пропуская вперед.
— Что встал? — спросил я, оборачиваясь к нему.
— Мне сегодня быть там не нужно, — признался он, отводя взгляд. — Так Герострат распорядился.
— Вот как? Это что — традиция? — я внимательно его разглядывал.
— Вроде того, — отвечал Скоблин.
— Посвящение в члены Ордена? — подначивая, иронизировал я, хотя и понимал, что перегибаю палку.
— Увидишь, — сказал Скоблин без выражения, повернулся и медленно пошел прочь.
Ох, как мне это не понравилось. Даже затрясло всего, когда я смотрел ему в удаляющуюся спину — белый прямоугольник в сумраке двора.
Неладное, я снова почувствовал неладное, и идти на «вечеринку» мне сразу же расхотелось.
В добавление к этому прибавилось ощущение, что за мной наблюдают. Я воровато огляделся.
Пусто во дворе, хотя вроде бы время еще детское. Впрочем, сегодня холодно, да и сериал какой-нибудь очередной все смотрят. Ветер ворошил собранную дворником в кучи пожухлую листву, поскрипывали качели над песочницей, и звук этот — тихий, протяжный — в холодной пустоте двора окончательно укрепил меня в уверенности, что идти сегодня на встречу с Геростратом не стоит.
Я уже шагнул было в сторону арки, но тут распахнулось одно из освещенных окон третьего этажа, и Герострат собственной персоной высунулся в него по пояс. Все такой же лысый, в поношенной афганке.
— Боря, мальчик мой, — позвал он ласково. — Ну что же ты не идешь? Мы заждались.
— Сейчас, один момент, — сказал я, собираясь все-таки нырнуть под арку и бежать отсюда куда подальше, но тело, которое всегда было послушно мне, вдруг отказалось выполнять лихорадочные распоряжения мозга.
Ноги понесли меня в противоположную сторону, к парадной, и вот тогда я понял, сразу дошло, что недооценил я все-таки Герострата; что где-то он все-таки меня поддел, как тех ребят из «пятерки»; не помог мне, значит, блок от Леонида Васильевича, и остается только один вопрос, насколько я послушен? Настолько же, насколько Люда, раздевавшаяся по первому его слову, или все-таки есть у меня еще лишняя степень свободы?
Но когда, черт вас всех побери, когда он успел?! Я же ничего такого не помню! На меня же не действовало!
«ЧТО Ж, — СКАЗАЛ ГЕРОСТРАТ, ДОВОЛЬНО ОТКИНУВШИСЬ НА СТУЛЕ. — ЭТО ТО, ЧТО НАМ НУЖНО!».