Заяц, стань тигром! (Вагин) - страница 84

Закройте глаза и представьте, что вместе с вами там же находятся и все ваши родственники. Вы их видите всех сразу. Все вместе вы действительно похожи на дерево, у которого много сильных раскидистых ветвей. И вы — одна из этих ветвей. В ваших жилах течет кровь многих поколений ваших предков, их гены — ваши гены.

А теперь определите лучшего из вашего рода и слейтесь с ним воедино. Окунитесь в его жизнь. Как он работал? Как он общался с людьми? Как он переживал победы и поражения? Почувствуйте силу его духа так, чтобы она стала вашей силой.

А теперь попробуйте подойти к другим, избранным вами представителям рода. Обратитесь к ним, попросите поддержки и защиты. Когда-то и вас не станет на этой земле и вы для кого-то станете Ангелом-Хранителем. И ваши потомки будут вспоминать вас, гордиться вами.

Так попросите эту силу сейчас у своих предков. Поблагодарите их и попрощайтесь.

Сделайте глубокий вдох, выдох — и вернитесь в этот мир.

Если ты не куражишься перед жизнью, жизнь куражится перед тобой.

Известный российский дипломат

Фрак куража может надеть каждый, но не каждый сможет его носить.

Известный росссийский политик

Александра Розенбаума как-то спросили в лоб: с фамилией Розенбаум ему живется веселее, чем с фамилией, будь он например, Сидоров? В ответ тут же раздался раскатистый хохот:

— А как же! Когда мне скучно, я еду туда, где у нас в Питере всегда торгуют экстремистской прессой. Подхожу к какому-нибудь борцу за идею освобождения России и говорю: «Ну, что тут о нас пишут? Сколько литров крови невинных младенцев мы выпили на этот раз?» — Продавцы не знают, куда деваться: ведь я же автор казачьих песен! Собирается толпа зевак, все меня узнают. Тогда я начинаю скупать все газеты подряд. Любить так любить, стрелять так стрелять, куражиться так куражиться!

Творческим людям вообще свойственно впадать в меланхолию. А кураж — лучшая встряска, когда проваливаешься в безвоздушную яму пессимизма. Один молодой московский прозаик, после долгого сидения за письменным столом, реанимирует себя, куражась в метро. После возлияния в буфете ЦДЛ он заходит в метро и ошарашивает пассажиров каким-нибудь скандальным изыском типа: «Граждане пассажиры! Сам я не местный. Но зато я сын генерала Макашова! Кто имеет что сказать против моего отца?» Народ безмолвствует. Надо ли говорить, что в вагоне на следующей станции остаются только ленивые.

«Кураж, кураж и еще раз кураж! Это единственное, что спасает, когда провожаешь по 20-30 покойников в электрическую печь ежедневно. Иначе организация прощания с умершим будет формальной», — говорила нам служащая крематория, отработавшая тем пятнадцать лет. Кто возьмется ее оспорить?