Девушка вскочила и побежала за ним, волоча за собой по полу стеганое одеяло.
— Подожди. Да стой же ты! Что происходит, Алекс?
— Ничего. Я же тебе сказал…
— Ты лжёшь!
Его губы сжались в едва заметной горькой улыбке. Он лгал.
— Поговорим вечером. Я всё тебе объясню.
Сердце Хелены замерло. Что-то было не так.
— Объясни сейчас.
— Нет.
Она моргнула, а он уже стоял у входа, рука его лежала на дверной ручке.
— Мне надо быть в отеле к шести, Хелена. Это правда. Клянусь, я вернусь сразу после пяти. Ты должна мне верить.
Хелена завернулась в одеяло, голова болела из-за всей этой неразберихи и грозящих навернуться на глаза слёз. Верить? Прошлой ночью он силой ворвался в её сердце, а теперь — уходит. Лжёт. Конечно же, всё и должно было так закончиться. Он был слишком хорош, чтобы оказаться правдой.
Неожиданно разгневанный, он в три шага пересек разделявшее их расстояние и крепко сжал плечи девушки.
— Скажи, что веришь мне.
— Верю? Во что, Алекс? Верю в то, что ты не можешь дождаться, чтобы поскорее убраться отсюда? Верю в то, что никогда больше тебя не увижу?
Его руки сильно сжимали плечи и причиняли боль.
— Веришь, что я люблю тебя.
Любит? Правильно. На глаза навернулись предательские слёзы. Она не могла ничего с ними поделать. «Какая трогательная сцена!» — саркастически заметил её циничный внутренний голос — тот самый, что всегда за всем следил, но никогда и ни во что не вмешивался. Алекс обхватил ладонями лицо девушки и слизнул покатившиеся по щекам слёзы. Она вырвалась, схватила со столика у входа сумочку, нашла одну из своих визиток и бросила ему.
— Иди. Проваливай туда, куда тебе так сильно нужно бежать. Но позвони мне днём, и мы решим, стоит ли тебе возвращаться.
Его голова забавно дернулась.
— Стоит ли?
Ублюдок. Самонадеянный эгоистичный ублюдок!
— Да, я сказала «стоит ли».
— Вечером я вернусь.
— Ты не можешь лгать мне и распоряжаться мною, посылать меня подальше и ждать, что я буду изображать послушную девочку. Я не какая-нибудь тряпка!
Подумать только, сукин сын только что взглянул на часы! Он даже не мог сосредоточиться на ссоре. Вскипая от негодования, она закричала:
— Выметайся к дьяволу из моего дома!
В следующую секунду девушка поняла, что оказалась прижатой к стене, а Алекс уже крепко обнимал её. Его рот почти оставлял синяки на её губах. Хелена отчаянно молотила кулаками по голове мужчины. Кровь бурлила в её венах, пробегала между их жаждущими губами, стремительно возросшее желание причиняло боль и дрожью опускалось по телу к ноющему, изголодавшемуся лону. Одеяло исчезло. Под ним девушка была обнажена и свитер Алекса теперь царапал её нежные соски. Одной рукой мужчина развел её бедра.