— Так почему бы нам с ним не продолжать в том же духе? Я более чем уверена, что каждый из нас в состоянии еще многое поведать жаждущим получить совет читателям, — произнесла Джина, почти умоляюще.
— Сейчас идеальный момент. Задумка просто великолепна. Вы оба профессионалы. Забудьте о личной неприязни и выполняйте свою работу.
Джина редко слышала, чтобы Марвин говорил таким безапелляционным тоном. Обычно это бывало, когда она убегала из дома в его особняк в Чикаго. Конечно, в то время его первой реакцией была радость. Наконец—то Джина стала противостоять своему деспотичному отчиму! Рассерженная и полная решимости, она однажды даже бежала из дома в Юте, причем быстро, как только могла, подгоняемая праведным гневом. Если память ей не изменяла, то проблема заключалась в мальчике, красном платье и школьных танцах. Марвин в конце концов отослал ее назад, не обращая внимания на мольбы и истерики. И говорил он тогда таким же не допускающим возражений тоном; Джина, смирившись, вздохнула.
— И что мы за это получим? — с деланным равнодушием спросил Фрэнк.
Она почти забыла о его присутствии. Пусть сам разбирается со своими долларами и центами.
— Еще одну премию. — Марвин указал на конверты, покоящиеся пока на его столе. — Такая, милые, вам и не снилась.
Джина наблюдала за ним, удивляясь, что в этих обманчивых, красивых карих глазах не загорелся алчный огонек.
Сидеть с ним на собрании было совсем невыносимо. Она пыталась сфокусировать внимание на Марвине, не оглядываться и не краснеть, когда воспоминания о пятнице возвращались снова и снова. Все выходные она не могла думать ни о чем другом. Хотя Джина и не отвечала на звонки Лео, и не вдавалась в детали с Холли, забыть Фрэнка Дэвиса было не так просто. Память нельзя отключить, как телефон или избежать, как навязчивые расспросы. Да, он очаровал ее, заинтриговал, рассмешил, зажег, свел с ума… И доставил такое наслаждение, о котором она и не подозревала. Джина все еще чувствовала каждое прикосновение, тяжесть его тела и невероятное ощущение полноты, когда он вошел в нее… Задрожав, она попыталась подумать о чем—нибудь другом и свела ноги.
Марвин заметил видимое отсутствие заинтересованности Фрэнка в материальной стороне дела:
— Ну?
Тот неторопливо встал со стула. От него исходили волны уверенности. Сегодня, одетый не в смокинг, а в обычные джинсы и темно—зеленую рубашку, мужчина производил незабываемое впечатление. Почти такое же незабываемое, как и в халате тем вечером. Или без халата…
— Финансы не главное, — наконец произнес Фрэнк. Его тон оставался спокойным, голос — тихим.