У Валентинова не было моего телефона — я редко давала телефон, потому что не было такой щёлочки, в которую матушка не пыталась бы пролезть в мою жизнь с целью обустроить там всё по-своему. Больше ничего об этом человеке мне не известно, имя его так никогда и не всплыло в кино.
Какие-то мальчики из прошлой жизни продолжали клубиться на Арбате, среди них были будущие атташе, финансисты, профессора и режиссёры. Но все они пахли своими московскими мамами и папами, которые решали и делали за них всё, а меня тянуло к героям, создавшим себя самостоятельно. Оглядевшись на стриту, я нашла такого. Его звали Роман, ему было лет тридцать. Он был зеленоглазый грек неземной красоты с агатовой бородой. Видеоряд для меня всегда был очень значим, у меня без него просто тормозились гормональные процессы. Роман фарцевал пластинками и уверял, что работает патологоанатомом. Скорее всего он был недоучившимся медиком, застрявшим на хороших заработках в анатомичке. Мысль о том, что смуглые породистые пальцы, касающиеся меня, ежедневно потрошат трупы, не давала покоя. Но тем не менее на стриту мы были объявлены женихом и невестой.
Проблема состояла в том, что ритуалы у нас были разные. Я потащила его в театр на партийный спектакль Марка Захарова «Автоград». Роман честно надел костюм, но после первого акта объявил, что тратить вечер на это «конъюнктурное говно» не может, и мы пошли в кабак. Он любил застолье и умел его вести, любил и умел платить, всего остального я про него не понимала, была ещё маленькая. Потом я привела его к маме на обед. Мама была в шоке, она не знала, как разговаривать с красивым взрослым мужиком, изображающим жениха несовершеннолетней дочери.
Я бывала в его снятой квартире, но он так и не потащил меня в постель. Что-то мешало. То ли у него были проблемы, то ли ему нравилась игра в девочку-невесту, которая вовсе не скрывала от него собственной недевственности. Кончилось всё мрачно. Мы стояли компанией у «Московского», сзади неожиданно подошли двое в штатском и, предъявив документы, повели его к себе. Это была стандартная пугаловка, но было непонятно, как она будет разворачиваться дальше. С ментами было понятно, но ловцы в штатском выходили на нас, как шариковы на котов. Роман обернулся и строго сказал: «Бери такси, езжай домой!».
Смеркалось. Я вышла к проезжей части и подняла руку. В затормозившем такси кроме водителя сидело два грузина вполне солидного вида. Естественно, я боялась их меньше, чем гэбистов. Или просто была самоуверенной дурой.
— Мне, пожалуйста, до Маяковской, — сказала я таксисту и села сзади на свободное место, потому что спереди сидел один из пассажиров.