Вульф поднял голову и прижал ее лицо к своему плечу.
– Я должен остановиться. Прямо сейчас, – простонал он. Его трясло как возбужденного подростка на заднем сидении машины отца.
Мэри кратко перебрала все, что тетя Ардит осуждала в поведении женщин, что она испытывала сейчас, и призналась себе, что влюбилась в Вульфа Маккензи. Потому что эта смесь удовольствия и муки не могли быть ничем иным.
– Я не хочу останавливаться, – с трудом пробормотала она. – Хочу, чтобы ты любил меня.
– Нет. Я – индеец. Ты – белая. Местные люди разрушат твою жизнь. Сегодня вечером ты видела только цветочки того, что может произойти.
– Я хочу рискнуть, – отчаянно воскликнула Мэри.
– А я не могу. Я могу принять твой дар, но ты, дорогая, – неисправимый оптимист. Мне нечего предложить тебе взамен.
Если бы Вульф был хоть на пятьдесят процентов уверен, что у них есть шанс мирно ужиться с горожанами, он бы рискнул. Но он точно знал, что шанса нет, не при теперешнем положении дел. Кроме Джо Мэри была единственным человеком в мире, которого Вульф хотел защитить, и это оказалось самым трудным делом в его жизни.
Мэри подняла голову с его плеча. Ее щеки блестели от слез.
– Ты – все, что я хочу.
– Я – единственное, что ты не можешь получить. Они нас разлучат.
Очень мягко он оторвал от себя ее руки и отвернулся, чтобы уйти.
Сзади него раздался тихий, напряженный голос, потому что Мэри боролась со слезами.
– Я бы рискнула.
Он остановился, рука замерла на ручке двери.
– Я бы не смог.
Второй раз Мэри смотрела вслед уходящему Вульфу, и в этот раз было несравнимо тяжелее.
Этим вечером Джо был необычно рассеян. Один из самых въедливых учеников, относящийся к учебе с феноменальной собранностью, сегодня явно думал о другом. Он без вопросов согласился с переносом занятий в помещение школы и даже не намекнул, что знает о заседании школьного совета. Начался май, установилась не по сезону теплая погода, поэтому Мэри приписывала невнимательность Джо весенней лихорадке. Зима была долгой, Мэри и сама ощущала смятение.
Наконец она закрыла книгу.
– Почему бы нам не пойти домой пораньше? – предложила она. – Большего мы сегодня не добьемся.
Джо захлопнул свою книгу и провел пальцами по таким же, как у его отца, густым темным волосам. Мэри заставила себя отвести взгляд.
– Извините, – после глубокого вздоха произнес он.
Как обычно, объяснений не последовало. Джо редко оправдывался.
За недели совместных занятий они не раз после уроков беседовали на личные темы. Мэри никогда не стеснялась спросить ученика о причине его беспокойства. Если это всего лишь весенняя лихорадка, то пусть он так и скажет.