Она выглядела озадаченной таким необъяснимым нарушением грамматики.
Сияя темными глазами, он улыбнулся и вошел в нее.
– У нас это будет глагол!
Как приятно смотреть на Мэри, когда они занимались любовью: томные глаза, разрумянившиеся щеки. Полностью принимая его плоть, окружая ее сладким жаром, она глубоко вздохнула и задвигалась. Руки переплелись за сильной колонной мужской шеи.
– Да, – серьезно согласилась она, – это глагол.
Если их первые любовные схватки были стремительными, то сейчас он учил ее, как сладко удовольствие, когда ласки длятся и длятся, когда поцелуи нежны и бесконечны, когда спираль желания медленно закручивается, пока не становится горячей и мощной, и неудержимо взрывается. Его голод был настолько силен, что он пытался отложить кульминацию на максимально долгое время, оставаясь в ней и подкармливая этот голод. На самом деле это был не простой сексуальный голод, хотя и имеющий сильную сексуальную основу. Вульф не просто хотел заняться любовью, он жаждал заняться любовью именно с ней, с Мэри Элизабет Поттер. Чувствовать под руками ее шелковистую, нежную кожу, как мягкое тело принимает его плоть, ощущать таинственный женский аромат, каждым медленным толчком и слиянием тел ковать древнейшие узы между мужчиной и женщиной. Вульф прямыми взглядами и сильным духом пошел в предков обеих рас. С другими женщинами он занимался сексом, с Мэри – любовью.
Обхватив ее покрепче, он перекатился на спину. Мэри удивилась и села, невольно принимая именно то положение, которого он добивался. Когда она садилась, его плоть оказалась так глубоко, что перехватило дыхание.
– Что ты делаешь?
– Ничего особенного, – проговорил он, беря в руки ее груди. – Дальше все делать будешь ты.
Он внимательно следил за лицом Мэри, пока она обдумывала ситуацию, поэтому с точностью до секунды знал, когда желание перебороло неудобство, связанное с незнакомым положением. Она снова прикрыла глаза, и, прикусив нижнюю губу, медленно приподнялась и опустилась.
– Вот так?
Он застонал почти в полный голос, так как медленное движение показалось утонченной пыткой. Мэри быстро нашла подходящий ритм. Вульф, изменив позицию, хотел продлить прелюдию, но, похоже, перехитрил сам себя. Мэри оказалась настолько же чувственной, насколько она была старомодной. Через нескольких минут он отчаянно подмял ее под себя.
Мэри обвила руками его шею.
– Мне понравилось!
– Мне тоже. – Он быстро поцеловал ее, затем еще раз. Их губы надолго сомкнулись. – Даже слишком.
Мэри улыбнулась той особой женственной полуулыбкой, которая появлялась только для него, и которая заставляла его мгновенно вспыхивать. Не осталось ничего, кроме ожидающего впереди удовольствия.