Послышался голос батальонного командира: "Господа офицеры!" От конца колонны показалась группа всадников. В неверном свете луны было плохо видно, но Федор решил, что это высокое начальство. Так оно и оказалось.
— Батальон, смирно, равнение направо! Господа офицеры! — резко, как на царскосельском параде, прозвучала команда батальонного.
— Здорово, молодцы-сибиряки! — пробасил подъехавший начальник дивизии.
— Здра жела, ваше превосходит-ство! — дружно гаркнули стрелки.
— Спасибо за молодецкую службу! — В тоне генерала прозвучали льстивые нотки.
— Рады стараться, ваше превосходит-ство! — в один голос ответили вторая, третья и четвертая роты.
Кавалькада тронулась дальше, но тут начальник дивизии увидел капитана Крылова и подъехал к нему. Офицеры вытянулись в седлах, приняв положение «смирно». Генерал протянул руку капитану Крылову, а затем и Федору.
— Благодарю вас, господа офицеры, за то, что ваши солдаты проявили стойкость и верность присяге! — растроганным голосом обратился генерал к Крылову.
— Не стоит благодарности, ваше превосходительство! — чуть иронично позволил себе ответить капитан. — Еще впереди наступление. Как-то оно сложится!
— Все равно спасибо! — тряхнул головой генерал. — Хоть за то, что зараза первого полка на вас не перекинулась…
Мимо стали проходить роты второго батальона.
— Здорово, молодцы! — рявкнул генерал.
— Здра жела, ваше превосходит-ство! — стройно донеслось в ответ.
— Спасибо за молодецкую службу!
— Рады стараться, ваше превосходит-ство!
Генерал со своим штабом поскакал вперед, и теперь оттуда доносилось "здра жела" и "рады стараться".
Крылов тронул лошадь и, когда поравнялся с Федором, зло бросил ему:
— Смотри-ка, какой добрый генерал сделался! Перед нами заискивать стал, что не поддались примеру первого полка…
— А вы не думаете, Николай Андреевич, что это только первая ласточка? осмелился спросить Федор.
— С вашими взглядами вам видней! — поддел его капитан. У Федора отпало желание комментировать события. Поручик понял, что его либеральные настроения уже были предметом обсуждения.
Часа через два группа офицеров, в которой был и Федор, немного опередив свой батальон, спешилась на второй линии окопов олайской позиции. Было еще темно, луна по-прежнему бросала свой зыбкий свет на широкую — с версту болотистую равнину, покрытую снегом. На той стороне чернел лес, в котором сидел немец. Эту долину предстояло пересечь атакующим батальонам.
Румянцев и командир четвертого батальона взяли своих ротных и вышли в первую линию, чтобы на месте определить границы участков, занимаемых ротами, высмотреть ориентировочные пункты для атаки.