Проснувшись, я вначале боюсь пошевелиться. Я лежу в комнате, в которой нет ничего, кроме моей кровати и голых стен. Ни окон, ни дверей. Потолок светится мягким желтым светом. Воздух пропитан резким лекарственным запахом. В мою правую руку вставлено несколько трубочек, уходящих другими концами в заднюю стену. Я раздета, свежие простыни приятно ласкают кожу. Осторожно поднимаю левую руку. Она чисто вымыта, ногтям придана безупречно овальная форма, и даже шрамы от ожогов заметно уменьшились. Я ощупываю щеку, губы, сморщенный шрам над бровью, провожу пальцами по мягким шелковистым волосам и – рука застывает на месте. С замиранием сердца ерошу волосы у левого уха – нет, не показалось, я снова слышу.
Пробую сесть, но широкая лента вокруг талии не дает мне приподняться больше чем на несколько дюймов. Мне становится страшно, я пытаюсь взобраться выше на подушку и освободиться, и тут часть стены отодвигается в сторону и в комнату входит рыжеволосая безгласая. Увидев ее, я успокаиваюсь и прекращаю свои попытки. Мне хочется задать миллион вопросов, но я боюсь ей навредить. Наверняка за мной пристально наблюдают. Девушка ставит мне на ноги поднос и, нажав кнопку, приподнимает верхнюю часть кровати. Пока она поправляет подушки, я решаюсь на самый важный вопрос.
– Пит жив? – говорю я так громко и четко, как только позволяет мой охрипший голос, чтобы никто не подумал, что мы что-то скрываем.
Девушка кивает и дружески сжимает мне ладонь, подавая ложку. Думаю, она все-таки не желала мне смерти.
Пит выжил. Конечно, выжил. С их-то оборудованием и лекарствами. И все равно я сомневалась.
Когда безгласая уходит и дверь за ней бесшумно закрывается, я с жадностью набрасываюсь на еду. Тарелка прозрачного бульона, маленькая порция яблочного пюре и стакан воды. Это все? – думаю я разочарованно. Победителю могли бы дать чего-нибудь получше. Впрочем, даже этот скудный обед я доедаю с трудом. Желудок, кажется, сжался до размеров грецкого ореха. Странно, ведь еще вчера на арене у меня не было проблем с аппетитом.
Обычно после Игр до представления победителя проходит несколько дней. За это время грязного, изголодавшегося, израненного дикаря приводят в человеческий вид. Цинна и Порция сейчас готовят нам наряды для встречи с публикой. Хеймитч и Эффи устраивают банкет для спонсоров, просматривают вопросы для наших последних интервью. Дома, в Дистрикте-12, наверное, все из кожи вон лезут, организуя праздник в честь нашей победы: еще бы – такого уже лет тридцать не бывало.
Домой! К Прим и маме! К Гейлу! Даже мысль о нашем облезлом коте вызывает у меня умиление. Скоро я буду дома!