Проснувшись на рассвете, я еще некоторое время лежу в постели, глядя, как на ясном небе встает солнце. Сегодня воскресенье. Дома – выходной. Интересно, где сейчас Гейл? В лесу? Обычно по воскресеньям мы делаем запасы на неделю. Встаем рано, охотимся, собираем, потом торгуем в Котле. Как там Гейл без меня? Каждый из нас умеет охотиться в одиночку, но вдвоем сподручнее, особенно когда на крупного зверя идешь. Да и вообще – с напарником и ноша легче, и веселее.
Целых полгода я лазала по лесам одна, пока не столкнулась с Гейлом. Было тоже воскресенье, октябрь, воздух прохладный и пряный от мертвых листьев. Все утро я соревновалась с белками, собирая орехи, а после обеда, когда потеплело, выкапывала на мелководье клубеньки стрелолиста. Из дичи удалось подстрелить только одну белку, она так увлеклась поиском желудей, что прямо в руки мне бежала. Но дичью можно будет заняться и потом, когда на землю ляжет снег, и под ним ничего не найдешь. Забравшись в тот день дальше обычного, я уже спешила домой, с трудом таща мешки, и тут наткнулась на мертвого зайца, подвешенного на тонкой проволоке в нескольких футах от земли. Ярдов через пятнадцать висел другой. Я узнала эти петли-ловушки, такие ставил мой отец. Когда в нее попадает зверь, петля затягивается и поднимает его вверх, чтобы другие животные не добрались. Все лето я безуспешно пыталась делать эти штуки, поэтому теперь остановилась, чтобы рассмотреть поближе. Я только взялась за проволоку чуть повыше кролика, как раздался чей-то голос: «Лучше не трогай!» Я отскочила на несколько шагов назад, и из-за дерева появился Гейл. Должно быть, он наблюдал за мной. Ему тогда было всего четырнадцать, но со своим ростом больше шести футов он казался мне совсем взрослым. Я и раньше встречала еще в Шлаке и в школе. И еще один раз… Он тоже потерял отца при том взрыве в шахте, и в январе, вместе со мной, получал медаль «За мужество» в Доме правосудия. Два его маленьких брата цеплялись за подол матери, по огромному животу которой было ясно: со дня на день семью ждет пополнение.
– Как тебя зовут? – спросил Гейл, подходя ближе и вытаскивая кролика из петли. На поясе у него уже висело три тушки.
– Китнисс, – ответила я едва слышно.
– Ты что, не знаешь, Кискисс, воровство у нас наказывается смертью?
– Китнисс, – поправила я громче. – Я не собиралась воровать. Просто хотела посмотреть, как устроена ловушка. В мои никогда ничего не попадается.
Он нахмурился и спросил с подозрением: – А белка у тебя откуда?
– Подстрелила.
Я сняла с плеча лук– маленький, детский, отец смастерил его специально для меня. К большому я еще только приноравливалась, когда было время, и надеялась весной добыть первую крупную дичь.