- Михаил Иванович Никулин, начальник ганинского лесоучастка, - строго, с достоинством отчеканил лесник. - А пить я не буду.
Оторопь, охватившая лесника, дала ему сил только на первый ответ. Он почувствовал, как похолодело внутри и где-то между лопаток. Он поежился, попробовал прогнать предательский холод, но ничего не получилось. Хотел достать из кармана кисет, но руки не слушались. Вдруг догадался, что лез в карман не снимая рукавиц.
Эти двое еще там, в Ганино, показались ему подозрительными. И смеялись они как-то странно в доме у Петровны, и в сенях молчали, будто примеривались к чему. А как можно было повернуть дело иначе? Нет, он правильно сделал, что пошел, правильно… Вот только Геббельса зря не прихватил, ух, он бы порвал задницы этим мерзавцам!
- Не обижайтесь, Михаил Иванович, не хотел вас пугать, - Волков осторожно подошел к леснику, - иначе все могло обернуться по-другому. Да вы не бойтесь, мы русские.
- А я и не боюсь. А какие вы, разберутся, кому положено.
- Пошли, Михаил Иванович, надо позвонить «кому положено», чтоб разбираться приехали. А то скоро стемнеет, а нам еще на связь выходить.
- Это с кем же?
- С нашим начальством.
- С немецким, что ли?
- С немецким, с немецким… Ну ладно, пора. Виноградов, иди сюда, поможешь мне, - скомандовал Платонов, - а командир с Партыко побеседует про политику, а то у того рот до сих пор открыт, простудится еще. Хотя не должен, выпил как следует…
Возок подкатили к дому лесника. Никулин открыл ворота, угомонил пса, снял замок с хлипкой двери сарайчика, куда всем миром с трудом запихнули привезенное.
- Когда к хате подъезжали, показалось, что у председателева дома его санки стоят. Может, приехал? - лесник посмотрел на Волкова.
- Надо сходить, узнать.
- Так я добегу?
- Погоди. У вас в деревне какая-нибудь дружина самообороны есть?
- А как же, два пацана, школу прошлым летом кончили. У каждого по трехлинейке.
- Зови.
- Зачем?
- Арестовывать нас будешь. Скажешь, что, мол, пришли сдаваться, но ты на всякий случай принял меры. Может, медаль дадут за немецких шпионов.
- А ты сам-то, шпион, из каких краев будешь?
- Из Ленинграда я.
- А этот, суровый такой?
- Ярославский.
- Земляк почти, - с какой-то жалостью произнес Никулин. - Ну, пойду я за дружиной, а потом к председателю.
- Ступай. А мы еще здесь по глотку выпьем. Теперь, наверное, не скоро придется.
- Зайдите в дом, там картоха в печке еще теплая, закусите.
- Спасибо. А не боишься, что припаяют тебе, отец, за угощение вражеских агентов?
- Так арестованных и в тюрьме кормят, - улыбнулся Никулин.