Она пришла. Любовь. Дикая и страстная, отбивающая аппетит и отшибающая сон, ошарашивающая, абсолютно взаимная. Наши души пели от счастья, что отыскались их недостающие половинки, а разум кричал от боли, предупреждая, что в любую минуту все может оборваться. Тогда, два года назад, у нас было всего три недели до конца моего отпуска. А что дальше?
Я плакала каждую ночь, на рассвете встречая солнце словами «За что?», и в первый раз в жизни понимала, какой горькой может быть самая сладкая любовь. Ведь наши желания, даже облеченные в плоть и кровь, не обязаны становиться каждодневной реальностью, а обретенное счастье может рвать душу в клочья и сердце на куски не хуже грозной беды…
Я плакала каждую ночь, вспоминая, как он на прощание рисует большим пальцем крестик на моем лбу и тихо шепчет: «Благослови тебя Бог», – а потом, медленно пятясь в темноту, смотрит на меня наполненными великой тоской глазами.
Я плакала, но он не ведал об этом. Как не знала и я, что сидит на постели без сна, опустив свою голову на руки, мой любимый, и плачет горькими слезами его душа, и стонет его сердце, предчувствуя неизбежное расставание. Мы прощались друг с другом с первого дня нашей встречи, мы прощались навсегда, чтобы через несколько часов как ни в чем не бывало снова встретиться и безумно любить…
Через три недели я улетела, и он тут же уехал с острова днем позже, по каким-то срочно выдуманным делам, потому что не мог оставаться один в мире нашей любви. А дальше?
Дальше был весь ужас разлуки: бесконечные короткие телефонные созвоны каждую свободную минуту все дни напролет – и долгие часы с телефонной трубкой в обнимку среди ночи; каждое утро Филипп присылал мне по и-мэйлу длинные письма, словно свежие булочки к завтраку, а я пичкала его по вечерам эсэмэсками, как слабенькое дитя витаминами. Он пел мне песни на французском, а я читала стихи, которые сочиняла для него по-английски; и мы оба не знали меры, используя любую возможность искупать друг друга в бездонных океанах своих чувств, а все оставшееся от насыщенного общения время тратили на мечты друг о друге и поиск той зыбкой тропинки, которая никак не прокладывалась из его жизни в мою и обратно.
Я много думала с тех пор, почему все сложилось так, а не иначе. Конечно, мы принадлежали к разным мирам, и между нами стояло слишком многое. Не только жена, ведь их брак был лишь исполнением воли родителей, да еще с двадцатилетним стажем. И даже не любимые дети, которые уже почти выросли. Против нас были уважаемое семейство родственников и его работа, и моя работа, мое творчество, невозможные без воздуха родной Отчизны, и его успешная карьера и заслуженный всей жизнью авторитет в европейском банковском мире, и, конечно, расстояние в тысячи километров… Разве может безоружная, беззащитная любовь победить сразу столько коварных врагов?