И она сбежала вниз по ступенькам.
Гарри прошел по грязному этажу, взялся за дверную ручку в форме змеиной головы и открыл дверь.
Его глазам предстала унылая, с высоким потолком комната, с двумя кроватями, потом он услышал громкий взволнованный голос, сопровожденный громким визгом, и в следующую секунду всю видимость ему закрыла копна густых волос.
Гермиона набросилась на него так быстро, что чуть не сбила с ног. Сычик, совенок Рона, порхал над их головами.
— ГАРРИ!!! Рон, это Гарри! Гарри здесь! Мы не слышали, когда ты приехал! Как ты? С тобой все в порядке? Ты не злишься на нас? Наверное злишься, мы же ничего не объясняли в письмах — мы не могли, Дамблдор попросил нас не говорить, ой, нам так много надо тебе рассказать! Да и тебе есть о чем рассказать — например, про дементоров. Когда мы узнали о слушании в Министерстве — это возмутительно, я пыталась разобраться во всем этом, тебя ни в коем случае не должны исключить! Это незаконно, в Декрете о Возможностях Применения Магии Несовершеннолетними есть пункт о применении магии в жизненно важных ситуациях…
— Гермиона, ты дашь ему отдышаться? — сказал Рон, с улыбкой прикрывая дверь. Казалось, за этот месяц он стал еще выше, он казался взрослее, но длинный нос, яркие рыжие волосы и веснушки остались на месте.
Все еще сияя от радости, Гермиона отошла от Гарри, но не успела она открыть рта, как послышался тихий, рассекающий воздух звук — с темного шкафа слетело что-то белое и мягко приземлилось на плечо Гарри.
— Букля!
Белоснежная сова щелкнула клювом и ласково ущипнула его за ухо, когда Гарри погладил ее по перьям.
— Она тебя не подвела, — сказал Рон. — Чуть не заклевала нас живьем, когда принесла последнее твое письмо. Вот, глянь-ка —
Он показал Гарри указательный палец правой руки, на котором был виден почти заживший, но глубокий шрам.
— Ах, да. — сказал Гарри. — Извини меня, мне нужен был ответ.
— Мы бы с радостью ответили, приятель, — сказал Рон. — Гермиона уже хотела написать, говорила, что если тебя оставить без новостей, ты можешь натворить лишнего, но Дамблдор запретил нам —
— говорить что бы то ни было. — продолжил Гарри. — Гермиона мне уже рассказала.
Изначально теплое чувство от встречи с двумя самыми верными друзьями теперь разбавилось каким-то холодком внутри. После месяца ожидания — невыносимого ожидания — ему хотелось, чтобы Рон и Гермиона оставили его одного.
Наступила напряженная тишина, Гарри задумчиво поглаживал Буклю, не смотря ни на нее, ни на других.
— Он думал, что так будет лучше. — сказала Гермиона еле слышно. — Я имею в виду Дамблдора.