Есть закон, который может меня защитить. Даже если мы с тобой женаты.
Она увидела его насмешливую улыбку в зеркальной стене напротив кровати в спальне виллы. Он смотрел на Гас с вопросительным интересом, расстегивая скрытые под плиссировкой пуговицы рубашки; манжеты и ворот он уже расстегнул. Если уж быть справедливой, то все это время он вел себя вполне прилично, не позволив ни единой издевки.
- Пожалуй, я еще раз приму душ, - заметил Джек.
- Отличная идея, - одобрила Гас и сделала жест в сторону ванной. - Я тебя подожду.
- И тем временем проделаешь дыру в полу? Нет, я не собираюсь оставлять тебя одну, вот только если запру в стенном шкафу.
Он продолжал расстегивать рубашку, и Гас занялась изучением окружающей обстановки. Снятая им вилла напомнила ей укромное убежище миллионера где-нибудь в итальянском Портофино или на французском Лазурном берегу. Просторный дом из нескольких прекрасно обставленных комнат располагался на холме над заливом, сейчас залитым лунным светом. Большая гостиная была уставлена мебелью, обитой материей в яркую полоску, и мраморными столиками с вазами, наполненными свежесрезанными цветами. Спальня выходила на террасу с фонтаном и изразцовой, в несколько ступеней, лестницей, которая вела на закрытый пляж.
Убранство поражало, но у Гас не было времени им любоваться. Как только они приехали на виллу, Джек тут же открыл бутылку шампанского "Дом Периньон", стоявшую в серебряном ведерке со льдом, и, прихватив два бокала, повел Гас в просторную спальню.
Она не стала пить шампанское. Чтобы не видеть Джека, Гас направилась к дверям на веранду и вышла наружу, где воздух благоухал сладким ароматом красного жасмина, приносимым теплым пассатом. Там она и пребывала, любуясь яркой полной луной и дорожкой лунного света на притихшем океане. Мерцающая дорожка вела от белого песчаного пляжа к темному горизонту, и ее удивительная красота породила в уме Гас такую же удивительную идею. Она нашла способ избавиться от своего навязчивого мужа и его нездоровой одержимости брачным ритуалом.
И вот теперь он стоял в распахнутой рубашке у широкой резной деревянной кровати с четырьмя столбиками и расстегивал пояс брюк. Его шелковый галстук и смокинг висели на ближайшем столбике, точь-в-точь как кобура с шестизарядным револьвером какого-нибудь ковбоя. Символы власти, подумала Гас. "Я объявляю это ложе своим ложем, а эту женщину своей собственностью".
К своему неудовольствию, Гас почувствовала, как участился ее пульс, и взглянула на свои руки. Вызывающе красные ногти, покрытые свежим лаком специально для шоу, напоминали маленькие окровавленные кинжальчики. Мужчины и женщины, подумала она, разве с веками изменилось что-нибудь в их отношениях... В двадцатом веке, как тысячи лет назад, мужские особи, когда речь шла о завоеваниях или женщинах, решали эти вопросы с помощью дубины и пленения.